Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

      — Вау, — восхищённо вздыхает Мидория и хлопает руками, которых у него, по сути, нет. Это вызывает уважение. — Где ты достал такую смывку для волос? Подожди, это что, разводы от сажи?..

      Присмотревшись, можно было заметить, что разводы какие-то слишком неравномерные, с кусочками то ли опалённой бумаги, то ли дерева. Шото представляет, как брат лез головой в камин, чтобы на пафосе вылить сегодня на себя бутылку с простой мыльной водой. Очевидно, подтверждая самые наиглупейшие фантазии, Даби останавливается посреди танца и краснеет.

      — Если подумать, — Шото бросает безразличный взгляд на отца, — почему я до сих пор не убил свои три десятка человек?

      — Не делай этого, — Мидория качает головой. — В конце концов, тебя когда-нибудь бы поймали.

      — Но у него же получилось, — Шото указывает головой в сторону смеющегося злобным смехом злодея. Бакуго думает, что тот смеётся, чтобы скрыть смущение.

      — Понимаю твою точку зрения, — кивает Старатель согласно, оглядывая своего сына с головы до пят.
      — Мне кажется, ты ошибся с членом семьи, которого надо посадить в психушку, — добивает Шото. Старатель грустнеет на глазах.

      — Можно ли сказать, что ты заабьюзил сам себя? — Бакуго хрипит из-за проткнутого лёгкого. Но, если честно, танцующий посреди обломков подросток с чёрными разводами на лице, делающий злодеяния на зло своему папке, при этом пытающийся не изображать из себя сказочного дебила... ну, это слишком смешно. Бакуго позволяет себе полноценный смех.

      Даби с яростью смотрит на него, недовольный, что его драма-квин момент нарушен. Бакуго устало вздыхает, напоминая, что как бы умирает здесь.

      — Ну, знаешь, мы все думали, что Старатель убил тебя на тренировке, — поясняет Деку; Старатель смотрит крайне обидчиво, — а ты, оказывается, сам себя довёл до вот этого вот, — он указывает рукой на всего Даби, — чтобы угодить папе.

      — Даже у меня не такой огромный отцовский комплекс, — добавляет Шото.
      — Это определённо побитый рекорд, — Деку поддакивает. — И вообще, если размышлять подобными мотивациями, почему я всё ещё не злодей? Не пойми неправильно! — он примирительно улыбается Даби, маша руками. — Это нормальная мотивация быть злодеем! Ну, просто, я всю жизнь был без причуды, всё общество меня гнобило, лучший друг не считал за человека и издевался, но я, почему-то, стал героем... Теперь, если думать, это так странно...

      — Тебя не били, — предлагает Бакуго в качестве оправдания.
      — Вообще-то, ты бил меня.
      — Нет, не бил. У нас была только одна драка, и тогда нам было пять лет. Боги, ты всю жизнь это вспоминать будешь? — Бакуго закатывает глаза. — И вообще, у меня тоже есть все мотивы стать злодеем. Злодеи меня даже похищали, чтобы я присоединился к ним. У меня проблемы с самооценкой и контролем агрессии, из меня был бы круче злодей. Я был бы и умным, и отрывал бы самодовольным героям головы, купаясь в их крови.

      — Но тебя не били в детстве! — Деку самодовольно улыбается. — И у тебя нет мотивации противостоять обществу.
      — А у тебя нет рук, и что?

      — Подождите! — Шото аж подскакивает с земли от возбуждения. — Но меня-то в детстве били! И мой родной брат хотел убить меня!

      Бакуго пытается медленно отползти от Половинчатого. Выходит слабо, только болтающееся ребро себе отколол полностью. У Мидории ещё целые ноги, так что он использует их, чтобы встать и отойти. Бакуго смотрит на него глазами, полными мольбы. Одними губами Деку шепчет: «Прости, Каччан» и отходит ещё дальше от Шото. Предатель.

      — Думаю, пока ты не видишь глюки, не пытаешься сжечь сам себя и оправдать насилие над другими плохим детством, то всё нормально, — в качестве попытки говорит Бакуго, криво улыбнувшись.

      — Является ли критерий «подвергался детскому насилию» обязательным для вступления в Лигу злодеев? — задаётся вопросом Деку.
      — Спроси у Шигараки, — советует Шото.

      Бакуго надеется, что нет критерия «Выходец из семьи Тодороки», который даёт бонусные очки при поступлении на работу к злодеям.

      Пока они разговаривали, Даби успел вытереть лицо платочком и высушить волосы для пущего эффекта. Бакуго кажется, что он даже успел подкрасить концы серебряным тоником, но не уверен. Возможно, сажа плохо смылась.

      — Подождите, а какие ко мне претензии? — очухивается Старатель, подозрительно глядя на Тойю. — Я тебя даже пальцем не тронул! У тебя тело было слишком слабое, чтобы тренировать!

      — Да я каждый вечер рыдал перед Нацу, потому что ты не обращал на меня внимание!..
      — Я был бы очень рад, — шепчет Шото.
      — Потому что ты смотрел на меня, как на мусор, ведь у меня причуда, которая не устраивала тебя! Я тренировался до самосожжения, лишь бы угодить тебе, стать лучшим героем!

      — ...как-то не очень-то и абьюзивно, — Деку разочарованно хмурится.
      — Да, я тоже ожидал большей драмы, — Бакуго на пробу вздыхает глубоко, гадая, затянулись ли дырки в его теле магическим образом. Оказывается, они очень близки к этому!

      — А настоящий ли ты? — Шото хмурится. — Я вот тебя не узнал, Старатель тоже... И вообще, Тойя был красноволосым в детстве.
      — Я поседел! — истошно орёт Даби. — Поседел от тренировок!
      — А я думал, это подростковое, — Старатель грустно вздыхает. — Красился, чтобы быть больше похожим на мать.

      — Тебе брюнетом больше идёт, — услужливо вставляет свои пять копеек Бакуго.

      — Кошмар, — шепчет Шото. — Отец — насильник и абьюзер с комплексом неполноценности, мать в психушке, старшему брату место в психушке: убийца, NEET, драма-квин... Я хочу сменить фамилию...
      — Всё в порядке, ты тоже раньше был той ещё королевой драмы, Половинчатый, но тебе же стало лучше, — хотя это явно не обозначает, что станет лучше другим; все об этом услужливо молчали.

      — Эй! Вообще-то, я закончил колледж! — Даби смотрит своим самым обиженным взглядом за день.
      — О? И на кого же? — чисто из вежливости интересуется Старатель.

      Даби вертится из стороны в сторону, как будто спрашивая всем своим видом «Не видно, что ли?». Бакуго плачет от душевной боли. Мидория хлопает его по плечу остатком руки, пытаясь утешить.

      — Если ты учился на стилиста, ты хреновый ученик, — прибивает Шото одними безэмоциональными словами.

      Даби не выдерживает и начинает бой.
      Бакуго думает, за какие грехи он выжил, чтобы терпеть драму Тодороки.