Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

«Он похож на пожар».

Это было первым, что подумал Энму, увидев Кокушибо. Он был ярким, обжигающим взгляд. Но в то же время — оторвать от него взгляд казалось невозможным. И дело было не во внешности — демоны бывают разные. И даже не в силе. Просто Кокушибо обжигал.

Стоять рядом с ним, даже просто смотреть — невыносимо горячо. Энму кажется, что он задыхается воображаемым дымом, его легкие не справляются, он кашляет, прикрывая лицо руками. Жмурится, прячась от злых языков огня, окружающих Кокушибо плотным пологом. У него прекрасное воображение. Жаль, что оно работает против него.

Энму стоит посреди горящего дома, а перед ним катается по полу и воет мужчина средних лет. Это человек. А это его сон. Энму скучающе смотрит на горящие стены — сгорающую жизнь — и подавляет зевок. Этот сон такой скучный. И огонь здесь неяркий, и пламя тут кажется почти прохладным. Энму презрительно фыркает и уходит из сна. Он искал новый интересный кошмар, который мог бы использовать в сражении, но использовать такой пожар — стыд и позор.

Возможно… Энму мог бы использовать пожар, что бушует вокруг Кокушибо — внутри его зрачков. Но это кажется кощунством.

Энму во время их редких собраний старается не смотреть на Кокушибо. Хотя Высшие и Низшие Демонические Луны встречаются безумно редко, Энму все пытается найти способ избежать этих встреч. Наверное, он мог бы победить Шестую Высшую Луну, занять ее место, стать ближе к Первой Луне. На самом деле Энму практически уверен, что мог бы победить. Но он сознательно отказывается от этой возможности. Сознательно посылает к черту свои амбиции, засовывает куда подальше свою гордыню. Если он станет на шаг ближе к этому пожару… Он сгорит дотла. Энму не боится смерти, он улыбается, глядя ей в лицо.

Но этот огонь его пугает и влечет одновременно. Потому Энму смотрит искоса, краешком глаз. Слушает глубокий бархатный голос — во снах у глупых девиц кавалеры говорят именно так, и это казалось смешно и пошло, но сейчас Энму чувствует, что тает воском зажженной свечи от этого голоса. И ему снова страшно. Он однажды совершил ошибку — заглянул в глаза Кокушибо. Они странные и страшные даже для демонов. Они горят изнутри. Энму едва справился с дыханием — ему показалось, что этот огонь перекинулся на его одежду — или же прямо в душу.

Почему, почему никто не видит этого огня?..

Наверное, даже Мудзан-сама не видит…

Энму неловко смеется и отмахивается от этих мыслей. Лазурный рукав кимоно взлетает крылом. Он обычно носит одежду в европейском стиле, она ему кажется практичной. Но иногда он одевает лазурное с черным кимоно, граница между черным и голубым вся в окровавленных перьях, полы прячут бледные босые ступни. А рукавами удобно прикрывать лицо. Вот так, даже глаза можно закрыть. Плотный шелк ласкает кожу, и Энму сам себе кажется хрупким. Прохладно, нет жара. Энму старается не думать, откуда у него мысли о том, что женский вариант кимоно ему бы подошел больше. Откуда он вообще знает, как надевать такие кимоно, он же все-таки мужчина, он же отказался от своих человеческих воспоминаний, он же помнит себя только демоном…

Энму совершает ошибку. Он приходит на собрание Лун в кимоно. Он наивно думает, что так огонь его не заденет, что лазурные складки и белые перья его защитят. Свои, Низшие Луны никаких вопросов не задают, они его уважают и боятся, молчат немного удивленно, но спокойно. Доума неожиданно отвешивает комплимент, улыбается мягко. Энму неловко кивает — ему непривычно внимание Второй Высшей Луны. Но пусть так, чем огненный взгляд Кокушибо, скользнувший по шее. Как у него не загорелись волосы — Энму не понимает.

Это была глупая ошибка. Глаза Кокушибо не отрываются от него — и жар от них проникает под лазурное с черным, сжигает дотла белые перья, опаляет кожу.

Энму сбегает при первой же возможности. Увы, но им еще предстоит задержаться в доме Накиме. Правда, ему не обязательно видеться с Высшими Лунами; этот дом огромен, тут легко затеряться. Так много укромных мест. Он сможет спрятаться, зализать воображаемые ожоги, восстановить самообладание. Возможно, стоит помедитировать, странствуя по чужим снам. Возможно, удастся найти пару-тройку интересных идей для своих кошмаров.

Медитации не задались с самого начала, потому что он вспоминал глаза Кокушибо, они словно преследовали его. Жар поселился под его кожей, будто Энму горел изнутри. И ничто не способно помочь. Пытаясь хоть немного забыться, Энму бесцельно бродил по дому-крепости, бездумно разглядывая бесконечные коридоры и лестницы. Пока не наткнулся на крошечный дворик. Были только отцветающее персиковое дерево, небольшой клочок земли с пожухлой травой, колодец без воды. Дворик был открытым, его освещала полная луна. Энму посмотрел на звезды — интересно, удалось бы по созвездиям определить, где на самом деле этот дом расположен? Если бы он только умел читать звезды…

Зато он умел танцевать. Энму даже не старался понять, откуда такие умения — танцы, игра на музыкальных инструментах. Это все в любом случае было в прошлой жизни. Слишком давно, чтобы волновать его. Танцы порой лучше медитации успокаивают, да и все равно никто не узнает, верно? Может, разве что только Накиме и Мудзан-сама. Но ему можно, это же Мудзан-сама!..

Энму делает первый шаг, взмахивая рукавом кимоно как крылом. Длинные полы разлетаются, когда он делает оборот на одной ноге — тонкие лодыжки видны лишь миг. Энму прикрывает глаза, представляя мелодию. Легкую, призрачную, словно кто-то едва-едва касается струн кото. Хорошо иметь столь живое воображение — можно танцевать в полном одиночестве, сам себе и музыкант, и зритель. Энму подставляет лицо луне, изящно взмахивая ладонью. Не хватает веера, а лучше двух. Но и так хорошо.

Почти бесшумно скользит по земле, то склоняясь, будто падая, то взлетая вверх; и рукава будто обращаются в крылья. Энму легко и свободно, он улыбается — жар обратился нежным теплом, что поддерживает в танце. Так легко, ног не чувствуя, он никогда не танцевал. Это прекрасно. И Энму радостно улыбается луне, завершая танец. Кажется, даже отцветающее дерево способно зацвести еще раз. Энму ловит ладонью лепестки, словно снег. Как-нибудь стоит еще раз сюда прийти.

Показалось, или где-то в глубине коридора едва слышно скрипнул пол под чьими-то шагами?

На следующий день Энму уже не смешно. Потому что возле его комнаты лежит черная коробка с едва уловимым запахом Кокушибо. Записка с аккуратно написанным его именем исключает возможность того, что Первая Луна просто потеряла коробку рядом с его комнатой. В коробке — аккуратно сложенное черное шелковое кимоно с камелиями. Черное с красным обжигает руки, Энму роняет кимоно, пытаясь справиться с непонятным страхом и… радостью. Потому не сразу замечает на дне коробки два веера. Черный с алыми мазками лепестков и алый с черными кляксами цветов. Пугающий контраст, но Энму кажется, что ему подойдет.

Он почти счастлив — из-за того, что его заметили. Им заинтересовались. Это ведь всегда приятно, это ведь так по-человечески — желать признания. Но в то же время… Эту чету все демоны бережно перенесли из своих людских жизней, трепетно лелея жажду внимания своего господина на почве своих человеческих страхов и комплексов.

Энму считал, что это его не касается. Потому что он не помнит свою человеческую жизнь. Но если он сумел пронести сквозь забытие умение танцевать — возможно, и это глупое желание тоже все еще с ним.

Но он все еще напуган. Потому что это внимание несет с собой огонь, злой пожар, пожирающий все на своем пути. Свирепое пламя, живущее в зрачках Кокушибо, пляшущее вокруг него — только никто почему-то его не видит. Энму чувствует и боится. Его влечет это пламя, но он не желает быть мотыльком, сгоревшим в огне свечи. Он готов любоваться этим огнем издалека и лишь краешком глаз.

Но не так близко. Не рядом. Энму аккуратно складывает кимоно и веера обратно в коробку. Прячет в пустой шкаф — у него здесь нет никаких вещей, кроме футона. Демоны спят мало, так что комната ему нужна для символического уединения. Неожиданно кольнуло в груди — а ведь это подарок. Не менее ценный, нежели дар демонической крови от Мудзана-сама — возможно, даже более ценный. Энму думает, что мог бы забрать этот подарок с собой, когда придет время покинуть дом Накиме. Вот-вот ему дадут задание, и он уйдет. Неизвестно, когда он снова увидит Кокушибо, так что это кимоно будет своеобразной связующей нитью между ним и тем пожаром. Издалека пламя совсем не опасно и не страшно.

Энму снова бродит по дому. От легкости не осталось и следа, внутри тяжело и пусто.

Кокушибо преграждает его путь неожиданно, Энму не успевает скрыться или спрятать взгляд. Он смотрит прямо в огненные зрачки и чувствует себя загнанным в угол кроликом. Ему хочется сбежать, но сделать это прямо сейчас — неучтиво, правда? Но иначе его до костей обглодает жадное пламя — ему уже жарко.

— Почему ты не надел кимоно? — голос Кокушибо отдается дрожью в костях. Энму неловко улыбается, пытаясь придумать какую-нибудь ложь. Это ведь не читающий мысли Мудзан-сама, так что…

— Станцуй еще раз. Для меня.

Энму приоткрывает от удивления рот. Качает головой, невнятно пытается отказаться — вежливо, без обид, но непреклонно. Его обрывают пальцы на подбородке — клеймом на коже. Скользят языком пламени по линии челюсти, заправляют прядь волос за ухо. Грубые пальцы мечника с пятисотлетним опытом. Клеймящие, жгущие плоть до кости. Энму смотрит прямо в глаза — наверное, так будет легче.

— Ты похож на журавля, — задумчиво произносит Кокушибо. Чуть щурится. — Я буду звать тебя Кюрен*.

Я буду дорожить этим прозвищем больше, чем именем, что дал мне Мудзан-сама, — осознает Энму.

Я сгорю дотла, точно сгорю, — улыбается в ответ и кивает Энму.

Это ничем хорошим не кончится,  — надевая кимоно, затягивая непослушными пальцами пояс. Веера удобно ложатся в руки, готовые раскрыться подобно странным цветкам.

Я никогда не пожалею, — делая первый шаг под лунным светом. Под огненно жалящим взглядом Кокушибо.

Взгляд скользит по телу расплавленным воском. Он чувствуется ярче объятия, нежнее поцелуев, слаще человеческой крови. Энму пляшет, не чувствуя ног, не чувствуя земли под собой. Он танцует с закрытыми глазами, бьет воздух веерами и открывает больше, чем нужно. Хрупкие лодыжки, острие ключиц, тонкость шеи, рук, прикушенных губ. Он знает, что сгорит. Энму ждет этого почти с радостью, потому танцует все отчаяннее и быстрее, ритм отбивает его сердце, заходящееся в крике.

Он ждет бушующего пожара, огненного вихря, сомкнувшегося над его головой.

Он не ожидал, что горячие руки подхватят его, когда танец завершится. Когда он оступается, готовый распасться на тысячи серых лепестков.

Энму правда не ждал, что пламя окажется таким теплым. Не сжигающим. А согревающим. Он не ожидал, что в огненных зрачках пляшет не только ярость и нелогично холодящая собранность — но и смешинки, призывающие улыбнуться в ответ.

Энму действительно не ожидал, что в объятиях Кокушибо будет так легко.

— Кюрен, — зовет его Кокушибо. Энму отвечает улыбкой. Он правда будет дорожить этим именем.

— Танцуй для меня, Кюрен. — Ведь это значит, что никому другому не дозволено увидеть этот танец на огненных цветах?

Даже Мудзан-сама…

Энму прекрасно знает, что ничем хорошим это не закончится.

Но они же демоны. Их путь слишком кровавый, слишком черный, чтобы верить в что-то светлое. Чтобы надеяться.

В них действительно слишком много человеческого, раз они все еще надеются.

Энму думает, что эта надежда имеет право на жизнь.

До тех пор, пока этот огонь греет его. Пока глаза Кокушибо заставляют его улыбаться ему. До тех пор, пока Энму послушно складывает крылья и прячет румянец в руках Кокушибо.

Он будет лелеять эту надежду.
Автор: яемкончутоджи
Жанр: Слэш
Рейтинг: PG-13