Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

– Я, пожалуй, пойду, – как-то уж слишком неуверенно лепечет Зенитсу.

– Возвращайся поскорее! – кричит ему Незуко, не оборачиваясь.

А язык не поворачивается сказать, что он уже не вернется. И, вроде бы, надо хоть что-то оставить после себя, но все слова кажутся неправильными и неискренними. Остается только молча пятится к двери и думать, как долго его тело будет отвыкать от домашнего тепла.
Незуко оборачивается и смотрит на него с грустью. Ей не нужны его слова, она и так всё понимает. Эта новая – нет, настоящая Незуко – понимает слишком много.

– Почему? Почему ты уходишь?

Она пытается не выдавать своих чувств, пытается быть взрослой, но слух у Зенитсу хороший. Он слышит, как она напугана и как она устала. И ему самому хочется взвыть от отчаяния, только бы не заставлять её страдать ещё больше. И теперь он ненавидит себя ещё сильнее, хотя, казалось бы, больше некуда.

– Я… Думаю, я здесь теперь только мешаю.

Зенитсу и сам понимает, как абсурдно звучат его слова, однако он готов казаться дураком, лишь бы она не винила в этом себя. Он не знает, как объяснить. Впрочем, она и сама теперь понимает. Зенитсу знает, что она и сама сбежала бы, будь у неё такая возможность. Он помнит каждое плохое слово, которым она называет себя по ночам, когда зубами впивается в подушку и пытается не взвыть в голос. В такие моменты ему особенно больно. Он слишком хорошо понимает это чувство и понимает, что не сможет защитить её.

– Пожалуйста, береги себя, – говорит Незуко, делая короткий вдох на каждом слоге.

Зенитсу почти сразу заметил эту её особенность. Она делает так, когда принимает взрослые и взвешенные решения, с которыми на самом деле не согласна. Со временем он понял, что это лишь искаженный плач. Просьба о помощи. Незуко просто маленькая девочка, на которую свалилось слишком много.

Он подходит и обнимает её. На что она отчаянно пытается схватить его, цепляясь пальцами за одежду. Зенитсу старается запомнить каждую деталь этого момента, чтобы, вспоминая потом, быть уверенным, что поступил правильно.

– Прости меня, – шепчет он, – Прошу тебя…

– Прошу тебя, – эхом отзывается Незуко.

Они стоят так ещё немного, пока Зенитсу не понимает, что пора. Если он задержится здесь еще ненадолго, то уже никогда не сможет уйти. А значит, она будет страдать.

У него нет вещей. Еду он тоже брать не будет. То, что ему предстоит отсюда унести и без того чрезмерно тяжело.

– Просто, пожалуйста, помни, что это место и твой дом тоже. Тебя всегда будут ждать здесь.

Он молча кивает, не оборачиваясь, и рывком закрывает за собой дверь. На улице метель и она едва не сбивает с ног. Слишком холодно, чтобы стоять, и Зенитсу бежит, изо всех сил стараясь сосредоточиться на шуме ветра. Однако слышит только крики кабана и плач Незуко. Впервые такой громкий и искренний, где она выплакивает всю ненависть к себе.

– Спасибо.

Теперь Незуко в безопасности. Теперь она может ненавидеть его за этот побег. Ненавидеть его, чтобы не ненавидеть себя. Он наконец-то смог по-настоящему спасти её.