Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

Зеницу почему-то сразу его запомнил. Наверное, из-за голоса.

Голос у Танджиро был мягкий, приятный, и, конечно, он не шел ни в какое сравнение со голосом дедули или кем-либо вообще. Даже если Танджиро ругался. Даже если говорил на повышенных тонах. Это было что-то, что Зеницу не мог передать словами, что-то, что ощущалось где-то на подсознательном уровне.

Что-то теплое и комфортное.

Рядом с ним было спокойно и уютно. И, разумеется не только из-за голоса.

Конечно, у всех свои скелеты в шкафу. У Танджиро, например, это сестра-демон в ящике на спине. Но разве это беда?

Не доверять человеку с таким голосом просто невозможно. Не влюбиться в человека, рядом с которым так комфортно, — просто преступление!

Но Танджиро знать об этом вовсе не обязательно. Ведь сам-то Зеницу не мог похвастаться тем, что он такой же сильный, добрый, интересный и приятный человек, каким в его глазах был Камадо. Неравноценно как-то получается. Танджиро нужен кто-то получше.

Пусть лучше он думает, что Агацума души не чает в его младшей сестре, которая, несмотря на свою демоническую сущность, просто ангел во плоти!

Хотя сам Танджиро почему-то был не особенно от этого в восторге.

— Даже не думай, — качает головой Камадо, когда Зеницу в очередной раз пускается в размышления о своей будущей жизни, когда они с Незуко будут состоять в счастливом браке с тремя детьми.

— Почему это? — Зеницу негодует и старается звучать как можно более уверенно, и, кажется, это действительно удается. Танджиро начинает бегать глазами и суматошно что-то объяснить.

— Ну, она же ещё не человек совсем, как ты себе это представляешь?

— Но мы же превратим её обратно! — парирует Зеницу, всё ещё напирая.

— Но а вдруг ты ей не понравишься или она просто не захочет замуж, к тому же она ещё ма… — голос Танджиро звучит не очень уверенно, поэтому он даже договорить не успевает, как слышит ответ.

— Это всё отговорки, мы узнаем, только когда она снова будет человеком, а сейчас я могу и помечтать!

Танджиро фыркает, не говоря ни слова. Он отворачивается от друга, переводя взгляд на ночное небо.

Поместье бабочки, в котором они остановились, чтобы подлатать раны, находится в удивительном месте: вокруг густой и темный лес, а над головой бесчисленное множество рассыпанных звезд. Эта атмосфера мгновенно успокаивает всякое недовольство.

— Тогда мечтай не при мне, пожалуйста, — негромко, но так, чтобы Зеницу точно услышал, произносит Камадо, продолжая рассматривать небо.

Красивая луна сегодня.

— Тебе не нравится, потому что это твоя сестра, или потому что тебе хочется быть на её месте? — как-то случайно вырывается у Зеницу, отчего он быстро старается скрыть всё это смешком, сам того не ожидая.

Оба мгновенно краснеют.

А ночь слишком светлая, чтобы этого не заметить.

— Прости, я случайно! — Агацума суматошно размахивает руками, не давая и слова вставить Танджиро. — Какую глупость ляпнул, да? Подумать только, хах, ты и я вместе, — почему-то именно здесь он делает паузу, подбирая слова и превращая момент в ещё более неловкий, отчего краснеет только сильнее, — какая несмешная шутка, правда? Такое же даже представить сложно, чего-то это я тут. Я-я не хотел, прости.

Ответа не следует. Зеницу наконец поднимает глаза на друга и, замечая его ошеломленное лицо, опускает голову, лишь бы не смотреть на него. Желательно больше вообще никогда.

Но Танджиро почему-то начинает смеяться.

И Агацума расслаблено вздыхает, едва заметно улыбаясь.

— Хотя это действительно было забавно, — Зеницу решает как-то разбавить ситуацию, чтобы закончить весь этот неловкий диалог.

— Ты же помнишь, что я чувствую, когда человек говорит неправду? — продолжая смеяться, спрашивает Танджиро, совершенно игнорируя последние слова друга.

— Какой кошмар! — Зеницу мгновенно вспыхивает. — Так ты всё знал! Знал и молчал! Какой же бесстыдник!

Агацума наваливается на друга, прижимая его к полу и надеясь отвесить ему пару-тройку тумаков.

— Ну у меня же швы! — жалостливо тянет Камадо, заставляя Зеницу быстро отступить и сесть рядом, рассыпаясь в извинениях.

Танджиро приподнимается и, не давая никому времени на подумать, притягивает к себе лицо Агацумы и очень быстро и очень неумело целует.

— Точно бесстыдник, — оглашает свой вердикт Зеницу, когда всё заканчивается.

Они смеются.

— Надо будет тебя научить целоваться.

Танджиро недоуменно ведет бровью.

— Ты же тоже не умеешь.

— Умею! — Зеницу негодует, скрещивая руки на груди и специально отворачиваясь.

— Нет!

— Да!

— Что-то я не заметил, что 'да'!

Тогда Агацума тянется за поцелуем первый, но стоит только прикоснуться к чужим губам, как сзади раздается голос Иноске:

— Что это вы тут делаете без меня, а?