Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

Мягкий полумрак помещения, свет от забытой на тумбе лампы у двери, приоткрытое окно. Защищающая от внешнего внимания, штора мелко подергивается в такт порывам ветра. Прохладно. Привыкнуть удается не сразу. Отсвет утренних лучей высвечивает плотным прямоугольником голые доски пола, кусок кровати и кресло с множеством полупрозрачных трубок, сосудов, стальных труб и бурлящих жидкостей. С подлокотника неряшливо свисает плед в серую клетку, старый, с заплаткой на краю, путается в колесе. Поправить – значит выдать себя. Гию стоит в шаге у порога. С последнего его посещения в доме многое изменилось. Вероятно, стоило бы окликнуть, но малодушное желание развернуться и уйти все еще сдавливает горло. Он сделал все, что в его силах.
– Урокодаки-сан вернется через два дня.
Гию кивает. Его устраивает. Через два дня он уйдет. Руки Танджиро порхают от провода к проводу, от трубке к трубке, от аппарата к аппарату, поправляют одеяло.
– Незуко уже лучше, – зачем-то добавляет.
Развернуться и уйти у Гию уже нет возможности: он стоит в дверном проеме, пока неприятные колючки переползают с плеч за шиворот. По жаркому утверждению Танджиро, девочка под ярким одеялом, его сестра, – одна из первых красавиц в его школе. Гию плох в понимании. Только у девочки под одеялом бинты опутывают практически каждый видимый сантиметр тела, остальное алеет кровоподтеками, синяками и гематомами. Ожог поразил правую часть до грудной клетки. Танджиро ее упрямо не забинтовывает, несмотря на упреки господина Урокодаки.
– Сколько она спит?
– Всего день. – Суета прекращается, когда в емкости под потолком гулко бухает, и Танджиро поворачивается, складывая ладони. – Вы, наверное, устали с дороги и проголодались, Томиока-сан, извините, что пришлось ждать.
Гию охотно поворачивается и сменяет дислокацию. На руках Танджиро появилось еще больше мозолей с последней встречи, но уже практически не осталось заноз. Похоже, он хороший ученик. Гию вспоминает, с какой пугающей маниакальностью Танджиро разгребал завалы из старых балок, кирпичей и тряпок, ломая ногти и поминутно натыкаясь на гвозди, и едва не спотыкается о пятый тренировочный меч у прохода на кухню.

Танджиро возится с рисовыми шариками уже с полчаса, когда Гию не выдерживает. Они сидят на крыльце со стороны сада с кастрюлей риса и пачкой ровных полос водорослей из ближайшего магазинчика вверх по улице. Эхо звона фурин в глухой тишине расползается по всему саду. Танджиро усердно сопит ровно до тех пор, пока блюдо не начинает заполняться в восьмой ряд.
– Мне кажется, этого хватит на целую неделю или даже две. Пожалуй, что мы перестарались, Томиока-сан. – Он рвано смеется и на одном из вдохов резко бледнеет и закашливается, и без того приметные синяки под глазами вмиг становятся еще темнее. Щеки впадают.
Гию отставляет все в сторону и терпеливо ждет, пока приступ отступит:
– Стоит вернуться в дом.
Танджиро машет рукой и привычно улыбается так, что колючки снова возвращаются, но на этот раз сосредотачиваются где-то у горла, там, где у Танджиро покачивается на цветной полосе лисья морда ручной работы. Он до сих пор не снимает украшения, как и его сестра, несмотря на все проблемы, которые оно принесло. Господин Урокодаки об этом не писал. Пожалел. Гию случайно услышал о стычке с одержимым убийцей из чужого разговора. Сам он закинул украшение на дно одного из карманов дорожной сумки несколько лет назад и больше не доставал. На Танджиро оно смотрится на удивление гармонично, несмотря на рубашку на размер больше, общую вымотанность и истощение. Действительно, хороший ученик.
– Твоя сестра проснется через месяц и потребует большего.
– Я знаю, – спокойно. – Урокодаки-сан сказал, что то, что она вышла из комы – хороший результат. С разрывами мышц и травмой позвоночника, правда, ничего не поделаешь, зато сдавление черепа не нанесло сильного ущерба. Все шансы есть.
Гию отворачивается. Танджиро теперь живет за двоих, троих, четверых… сколько их в общем количестве? Семь? Гию уже год и пять месяцев молчит о том, что все произошедшее – целиком и полностью его вина, если бы он появился раньше на пару минут, Незуко и Танджиро были бы мертвы и счастливы в ином мире, как и было предрешено. Гию молчит и о том, что половина души маленькой девочки под одеялом болтается у него за пазухой и вернуть ее не представляется возможным, поэтому та каждое полнолуние тянет силы у своего брата и живет, а потом засыпает под писк аппаратов, больше напоминая поломанную восковую куклу, чем человека. Об этом не знает даже господин Урокодаки. Если бы Гию успел вовремя, то Танджиро бы не пришлось совмещать обыденное обучение, подработку в булочной, тяжелые физические тренировки и уход за едва (не)живой сестрой. Страшная нагрузка. Танджиро живет за двоих, и Гию совсем ничего не может с этим поделать.