Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

      В академии Клинка, утро начиналось как всегда. Тёплые лучи солнца… И опять Танджиро Камадо, затмевающий любое солнце своей ослепительной улыбкой, на пороге школы, намеренно нарушающий правила школы, нося серёжки. Зеницу уже давно стал закрывать глаза на практически все нарушения учеников, в надежде, что его выгонят из комитета морали за невыполнение обязанностей.
      — Привет, Танджиро, — чуть уставши помахал ему рукой Зеницу. Хоть он не хотел улыбаться, но не смог устоять перед природным обаянием Танджиро, что так мило махал, подходя ближе. Ну и как всегда есть вторая фигура. — И тебе привет.
      — Я Иноске, — как всегда на его лице появилась туповатая эмоция. Природа подарила ему прекрасную внешность, но явно не мозг. — Мы видимся уже… Раз, два… Много, короче. А ты всё ещё не запомнил моё имя, Зенцо?
      — Ну ты делаешь успехи, — Иноске гордо закинул голову, так и не поняв смысл слов Зеницу, и прошёл дальше. Танджиро хотел сделать то же самое, но Зеницу его остановил.
      — Ты же сейчас не по поводу серёжек? Я правда очень сожалею, что нарушаю правила, но…
      — Нет-нет, мы уже забыли про это, — перебил Зеницу. Он чуть отошёл от Камадо и густо покраснел, смущаясь. — Эм, я бы хотел что бы ты передал Незуко-чан, что она сегодня выглядит просто прекрасно. Я хотел ей это сказать, когда она пришла, но она так быстро пробежала мимо, что я не успел ей ничего сказать! Она же не злится на меня, Танджиро? Я же её никак не обидел? Это ужасно, если она так думает, потому что я никогда не хотел её обижать, Танджиро!
      — Хей, успокойся, наверняка Незуко просто торопилась, она говорила, что ей надо придти в школу пораньше, — поспешил успокоить Зеницу Танджиро, так как на глаза первого уже начали наварачиваться слёзы. Камадо не любил, когда люди вокруг были несчастны, особенно Агацума, которого расстроить было пустяковое дело, которое, в большинстве случаев, проворачивал он сам. И кажется сегодня Танджиро сделал ещё хуже.
      — О нет! Ты понимаешь это, Танджиро?! Зачем девушке приходить на занятия пораньше?! Наверняка у неё появился парень, и она пришла раньше на свидание с ним! Я опоздал, потому что был глуп и плохо выражал свою любовь! Моя жизнь кончена! Я потерял единственную любовь в своей жизни, я умру в одиночестве!
      — Тише-тише, — проговорил Танджиро, положив руки на плечи Зеницу, пытаясь его успокоить и прикрыть от приходящих школьников. — У Незуко проблемы с биологией, наверняка она пришла, чтобы договориться с учителем об улучшении оценки. И если бы у неё был парень, я бы первым об этом узнал.
      — Ах, как я мог так плохо думать о Незуко-тян? — Зеницу знал, что Танджиро не умеет врать и легко поверил всему этому. Он начал вытирать слёзы тыльной стороной ладони. Танджиро, порывшись в своей сумке, вытащил платок и протянул его Зеницу. — Спасибо. Хах, неужели у вас вся семья такая хорошая?
      Танджиро смутился от этого вопроса и от милой улыбки Зеницу, которая появилась как солнце среди тёмных туч. Сердце забилось быстрее.
      — Да! Они все хорошие, — промямлил Танджиро.
      — Сможем встретиться после второго урока?
      — Конечно.
      — И ещё, где Томиока-сенсей?
      — Честно? Не знаю и знать как-то не хочу, — Зеницу огляделся, чтобы точно удостовериться, что учителя нет по близости. — Надеюсь сейчас мы с ним не пересечёмся.

***

      Шла вторая перемена. В коридорах было шумно, а из классов то и дело доносились злые крики учителей, когда очередной ученик ломал какую-нибудь собственность школы. Иноске запрыгнул на подоконник в попытках выследить светловолосую голову Зеницу. Танджиро было хотел сказать, что так нельзя, но понял, что на Иноске это действовать не будет, а потому тоже начал разглядывать разношёрстную толпу.
      — Нельзя кидать мячи в людей в школе! Здесь вообще запрещены мячи! — он не заставил себя долго ждать. — ЭЙ, ЭЙ, НЕ СМЕЙ КИДАТЬ ИХ В МЕНЯ!
      Танджиро хотел было бежать спасать своего проблемного друга, но Иноске его опередил.
      — ТЫ, ДЕВОЧКА С МЯЧАМИ, ОСТАВЬ ЭТОГО ХЛЮПИКА И СРАЗИСЬ СО МНОЙ! — Зеницу хотел возразить, но передумал.
      — Бе, — она показала ему язык. — Только не с тобой, ты скучный и играешь не так как надо, глупый. Кстати, Танджиро, твоей сестре было бы неплохо вступить в волейбольный клуб, ихих.
      Она бросилась бежать вперёд по коридору, и Иноске сделал бы также, если бы не Танджиро, который схватил его за низ рубашки. Будь она застёгнута, то Сусамару не избежала участи быть избитой самим Иноске Хашибарой, ибо любой противник перед ним, будь то девушка или парень, является противником и никем больше. Поняв, что уже не успеет за девушкой, Иноске кинул на Танджиро самый уставший взгляд, на который был способен, и сел на полюбившийся ему подоконник.
      — Никогда не думал, что скажу это, но спасибо, Иноске, — с нескрываемым отвращением промямлил Зеницу, уже заранее зная, что «пожалуйста» на своё «спасибо» не получит.
      — Я делал это не для тебя, — как и ожидалось. Иноске сложил руки на груди и облокотился на окно.
      — Ах, день просто ужасный, — устало протянул Зеницу, кладя голову на плечо Танджиро. Он погладил по голове светловолосого парня, пытаясь скрыть смущение, хоть это и было для них обычным делом. — Я не встретился с Незуко-чан, не могу найти Томиоку-сенсея, чтобы передать сегодняшний отчет о нарушителях, так ещё и это! И это лишь второй урок! Я уверен, что к концу дня меня собьёт автобус или чего хуже! Возможно я умру раньше и тогда точно не смогу увидеть прекрасную улыбку Незуко-чан…
      — Ты не умрёшь, Зеницу, — Танджиро прокрутил в пальцах прядь его волос. — Как минимум я не позволю этому случиться.
      — Да, Зелиб, — крикнул Иноске, не дав ответить Зеницу. — Ты крикливый и глупый, но смешной. Будет грустно потерять тебя. Поэтому я, великий Иноске, не дам этому случиться!
      Со стороны Зеницу послышались какие-то непонятные звуки. Если Танджиро он ещё мог возразить, то Иноске было бесполезно что-либо говорить. А ещё он слишком устал, чтобы спорить с этим тупоголовым кретином, хоть его слова и были для Агацумы приятны.
      Зеницу ещё секунд пять не убирал голову с плеча Танджиро, слушая его ровное дыхание. Оно его успокаивало, хоть и не на долго. С громким вздохом он поднял голову с тёплого плеча и спросил:
      — Так что ты хотел, Танджиро? Не зря же позвал.
      — А, да. Я бы хотел, чтобы ты помог мне с математикой. Санеми-сан прекрасный учитель, но я за ним совершенно не поспеваю.
      — «Прекрасный учитель»? Ты точно о Санеми-сенсее говоришь? В любом случае, я сам не лучший ученик по математике, в классе я второй, и Санеми-сенсей вечно кричит на меня, так что не думаю, что я тебе чем-то помогу.
      — Пф, зачем вообще нужна эта ваша матье… матим… матеша, короче? Она тупая. Типа, там цифры, буквы. Зачем нам буквы, если мы берём числа?! На кой-чёрт мне сдалась эта тупая мат… Вы поняли! Чем она мне пригодится?! — кричал Иноске, не давая вставить и слова.
      — Удивительно, как ты дожил до этого класса? — всё-таки вставил Зеницу, но Иноске его уже не слушал, пытаясь «втайне» ото всех произнести слово «математика». Вздохнув и прислонившись к стене, Зеницу перевёл взгляд на Танджиро. — В общем, в математике я тебе не помощник.
      — Пожалуйста, объясни лишь последнюю тему. Ты единственный, на кого я сейчас могу положиться! — Зеницу не мог выносить лесть, точнее он её полностью принимал. Он не мог сдержать самодовольную улыбку. — Прошу, хотя бы раз, если не получится, попрошу кого-нибудь другого.
      — Не волнуйся, Танджиро, я помогу тебе, — Зеницу положил руку на его плечо, пытаясь казаться ещё круче, дабы получить больше похвалы. Плюс, в его действиях скрывался план, как обратить на себя внимание Незуко. Если помочь её любимому брату, то она точно не останется равнодушной.
      — Огромное спасибо, Зеницу! Как насчёт сегодня после уроков?
      — Да, я как раз таки свободен.
      — Выглядите как парочка, — проговорил Иноске, не слушая их разговор до этого. Танджиро смутился, но постарался не показывать виду.
      — Ты, тупой кабан, как это тебе вообще могло в голову прид…— не успел Зеницу договорить как почувствовал спиной что-то неладное.
      — А ну тогда до встречи, — весело проговорил Танджиро, улыбаясь своей привычной улыбкой, и убежал прочь.
      — Агацума Зеницу, почему сегодня не сдал отчёт? — Томиока как всегда прямолинеен и беспощаден. Да и ещё как на зло Иноске ушёл тоже.
      — Я-я не м-мог вас най-найти, Томиока-сенсей… — ужасная аура и ужасный звук, исходивший от Томиоки, буквально убивал Зеницу, и тот готов был провалиться под землю, лишь бы не стоять сейчас здесь.
      — Пройдём в мой кабинет для разговора, — в его голосе лишь раздражение и злость. Томиока взял Зеницу за ухо и повёл до своего кабинета.

***

      Для Танджиро учебный день прошёл достаточно хорошо и быстро, в отличие от Зеницу, чей день был больше похож на ад, нежели на обычную учёбу. У Зеницу хорошо получалось лишь жаловаться на свою несправедливую жизнь, чем он сейчас и докучал Танджиро, который мирно шёл подле него.
      — И это просто ужасно, я тогда мог умереть! По-настоящему! В школе! Понимаешь?! — не уставая, скороговоркой проговаривал Зеницу, на что Танджиро приходилось лишь согласно кивать.
      — Ну не может же быть всё настолько плохо. Может ты преувеличиваешь? — эта штука никогда не работала, но попробовать захотелось.
      — Вот видишь, ты совсем не понимаешь меня! — и его тирада продолжалась с новой силой и новыми подробностями.
      Удивительно длинный монолог о несправедливости жизни Зеницу, прервало лишь то, что они добрались до дома Танджиро. Точнее до пекарни, где на втором этаже жило семейство Камадо. Пара друзей вошли в пекарню, где сразу с порога с Танджиро поздоровались клиент и его мама. На самом деле Танджиро хотел работать сегодня, но его мама настояла на том, что ему бы следовало подтянуть учёбу, а не работать с утра до ночи. Он не хотел перечить матери, так что решил сделать всё возможное, чтобы быстро подтянуть предметы и вернуться к его повседневным обязанностям.
      Танджиро поздоровался в ответ и повёл своего смущающегося друга вверх по лестнице. Наверху было спокойнее. Не в том плане, что тут была тишина и покой, напротив, дети веселились во всю, а в том, что атмосфера здесь была по-домашнему спокойной. Достигалась она не без помощи Танджиро.
      — Танджиро, а Незуко-чан дома? — спросил Зеницу, снимая обувь у входа.
      — Нет, — стараясь не показывать своё раздражение, ответил Танджиро. — Но скоро она должна придти. Надеюсь мы успеем позаниматься до её прихода.
      — На что ты намекаешь?
      — Абсолютно ни на что.
      У Танджиро не было собственной комнаты, так как семья была большой. Из двух комнат, где обитали дети, занята была именно та, где проживал Танджиро. Он попросил детей вести себя потише, но те просто ушли бегать по коридорам, чтобы точно не помешать старшему брату. Подобным отношениям родственников невозможно было не умилиться, но в голове Зеницу невольно всплывали воспоминания об их отношениях со сводным братом. Он громко вздохнул.
      — Всё в порядке? — и снова эта улыбка. Он мог не улыбаться так прекрасно хотя бы немного?
      — Да, просто вспомнил кое-что, — промямлил Зеницу, глядя в окно, чтобы сдержать слёзы. — Так, с чем тебе нужно помочь?
      Танджиро достал учебник математики с закладками на нужных номерах. Но для начала он попросил ещё раз объяснить новую тему, так как он до конца её не понял. Учитель из Зеницу был не очень, он очень часто сбивался на полуслове и начинал сначала, но Танджиро понял достаточно, чтобы смочь решить хотя бы пару номеров самостоятельно. Иногда, когда Танджиро начинал ошибаться, Зеницу стукал его плечом и непростительно близко пододвигался, указывая на оплошность. Сердце Танджиро каждый раз издавало глухой удар, даже несмотря на то, что Камадо очень хорошо мог контролировать всё своё тело. И сейчас Танджиро был благодарен, что Зеницу очень сосредоточен на математике и не слышит всего этого позора.
      В какой-то момент Зеницу решил пробежаться глазами по всей комнате. Взгляд его остановился на гитаре, что стояла у кровати Танджиро.
      — Откуда она? — спросил Зеницу, указывая на гитару.
      — Осталась от отца. Мама говорила, что играл он ужасно, так что плохой слух пошёл мне от него. Она оставила мне её в надежде, что я попробую научиться на ней играть, но мне медведь на ухо наступил, сам знаешь, — Танджиро легко посмеялся.
      — Могу я попробовать? — смущённо спросил Зеницу. Получив положительный ответ, он взял гитару и присел обратно рядом с Танджиро. Он попробовал сыграть пару аккордов. — Хах, выходит ужасно. Играть хочется, а негде. Дома можно, только когда Кайгаку нет. Он не любит, когда я играю. А из-за комитета морали, я не могу перевестись в музыкальный клуб.
      — Я не думаю, что выходит так уж плохо. Может попробуешь сыграть что-нибудь?
Зеницу ещё раз провёл кончиками пальцев по струнам и, громко выдохнув, начал играть. Поначалу выходило не очень, но со временем всё встало на свои места. Мышечная память делала своё. Музыка была спокойной и успокаивающей, она напоминала Танджиро о старых временах, где он никогда не был, а если и был то только на уроках истории. Бравые самураи, легенды и сказания, всё было в этой мелодии.
      Впервые можно было увидеть Зеницу таким умиротворённым только в этой мелодии. Танджиро никогда не понимал, как человек может быть настолько разным и настолько привлекательным. В Зеницу сочетались те качества, которые многие люди находят отвратительными, но Танджиро казалось, что Зеницу с его «отвратительными качествами» — лучший человек, которого он когда-либо встречал.
Идиллию прервал тихий стук в дверь. Из-за приоткрытой двери показалось миловидное лицо Незуко. Она попыталась что-то сказать, но из-за батона во рту получились лишь нечленораздельные звуки. Освободив свой рот, она сказала:
      — Зеницу-кун, ты замечательно играешь! — и тут Зеницу растаял, промямлив что-то на подобии: «Спасибо, Незуко-чан». — Кстати, Танджиро, ты же говорил, что вы занимаетесь.
      — Решили сделать перерыв, — старший Камадо улыбнулся сестре.
      — О, тогда не буду вам мешать, — девушка закрыла дверь и убежала в другую комнату.
      — Ах, разве она не прекрасна, Танджиро? — возможно он ответил бы утвердительно, если бы речь не была о его сестре. Зеницу закрыл лицо руками. — Я бы так хотел её поцеловать.
      — А ты когда-нибудь целовался до этого? — в комнате повисло неловкое молчание. Танджиро не понял, кто потянул его за язык, но дело было уже сделано.
      — Я-я… — хотел начать Зеницу, но поняв, что у него нет утвердительного ответа, решил сменить тему. — А какая разница. Может и было, я же не буду про это направо и налево рассказывать.
      — Так ты и вправду ни разу не целовался?
      — Ну-ну я, — Зеницу говорит очень взволнованно. — Та-т-танджиро, н-е-е-е… ль-зя задавать такие вопросы в неподходящее для них время! Мы же занимались математикой, точно математика. Санеми-сенсей тебя точно убьёт, если мы сейчас же не разделаемся с этим номером! Так, давай посмотрим…
      — Что бы ты сейчас сделал, если бы тебя кто-то поцеловал? — продолжал Танджиро, не обращая внимания на слова Зеницу.
      — Ну смотря кто… Ох, если бы это была Незуко-чан…
      — А если бы это был я? — Танджиро был непростительно близко к лицу Зеницу. Он хотел что-то ответить, но ком встал поперёк горла. Камадо был невероятно мил в своей серьёзности. Сведённые к переносице брови, сузившиеся как у кошки большие глаза, обычно смотрящие лишь с снисходительной добротой и лаской, сейчас направленные только на Зеницу и приоткрытый рот, манящий… Только не это. Агацума еле сдерживался, пытаясь унять дрожь во всём теле и предательские слёзы, которые выступают как всегда не вовремя. Не мог же Танджиро всегда быть таким…
      Всё рушится, когда крепкая от ежедневной рутины рука Камадо ложится на щёку Зеницу, а обветренные губы накрывают искусанные из-за вечных истерик губы Агацумы. Дыхание Зеницу сбитое, ему становится тяжело дышать, а Танджиро напротив, дышит ровно и спокойно. Он не требователен. Не углубляет поцелуй, лишь слегка проводит своими губами по чужим, поглаживая рукой волосы Зеницу, а тот так и не желает отвечать на всё это. Агацума в свою очередь готов расплакаться из-за непонятных чувств, что испытывает к этому парню.
      Набравшись смелости, Зеницу разорвал поцелуй и положил голову на плечо Танджиро под его удивлённый вздох. Камадо звучит как море. Как штиль у берега, спокойный, тихий. Но когда его близкому грозит опасность, море бушует, громкие волны накатывают на берег, создавая ужасный шум, показывая свою силу. А сейчас звук был совсем непонятным, будто бы вся вода вышла из берегов и бьётся лишь о твою голову, создавая вакуум. Внезапно Зеницу поднял голову с глазами полными слёз и прокричал:
      — Танджиро, ты дурак, полный и беспросветный дурак! — Зеницу схватил свою сумку, закинув туда тетрадку и ручку. Танджиро будто совсем сжался, только сейчас понимая, что сделал. И ему было очень стыдно, но он ничего не мог сказать. — Танджиро Камадо, ты придурок! Полный идиот! Ты думаешь перед тем, как делать что-то? Ты… ты… Я пойду. Спасибо за приём.
      Танджиро перестал думать о чём-либо. Ему было стыдно, неприятно, а что ещё хуже, он понял, какую глупость совершил. Он молча проводил Зеницу до двери. Тот даже не посмотрел в его сторону, лишь тихо вышел, что было необычно для него. Остались лишь звуки шагов по лестнице.
      Камадо сполз по стене у входа и уставился в потолок. Ну что за демон потянул его это сделать? Вот почему же он не мог просто подождать? Или как минимум сказать о своих чувствах, а не переходить сразу к делу. Танджиро же прекрасно знал о характере Зеницу, о его неспокойном нраве, понимал же во что всё выльется. И всё равно не удержался.
      Одурманивающий запах персика сочетаемый с кислым лимоном и сыростью после грозы сводил на нет всю сдержанность Камадо. Он прикоснулся к своим губам. Губы Зеницу были совершенно не похожи на те, которые Танджиро представлял. Даже сквозь мягкую ткань чувствовался неправильный прикус Агацумы и металлический вкус крови, но несмотря на это его губы были мягкими и отдавали сладким вкусом персика и чего-то непонятно приятного.
      — Нии-сан всё в порядке? — взволнованно спросила Ханако, проходящая мимо. Танджиро немного помедлил с ответом, но улыбнувшись, как всегда, ответил:
      — Всё в порядке, — так он думал. Ведь не может всё быть и вправду так плохо?

***

      Но всё-таки всё было плохо. Прошло пару дней, а Танджиро так и не смог поговорить с Зеницу о случившемся. Агацума отчаянно избегал Камадо, постоянно отводя взгляд, когда встречался с ним в коридоре, а по утрам даже убегал, завидев его, и не выходил пока Камадо не заходил в школу. И это удручало его.
      Танджиро ещё не успел зайти в класс, как его встретили крики взволнованного Иноске:
      — Мы хотим убить священника! — воскрикнул Иноске, только завидев Танджиро, который пришёл позже обычного.
      — Стоп, ЧТО? — удивленно крикнул Камадо, толком ещё ничего не понимая. — Во-первых, не стоит кричать про это на всю академию. Во-вторых, вас же посадят!
      — Но то что он делает против… — Иноске забыл как правильно произнести это слово, -…законно.
      — Тогда мы просто хотим, что бы его посадили, — наконец-то подала голос Канао.
      — Так, для начала, почему вы этого хотите?
      — Во-первых, он приставал к Шинобу-сан, — злобно продолжала Канао. — Разве это не запрещено священникам? И вообще он весь какой-то странно подозрительный.
      — Возможно он из мафии! Или же он маньяк! Он говорил, что знал мою мать. Человеческую! Я был выращен кабанами, я не связан с людьми, — никто не смел противиться этому. — он вводит всех в заблуждение своими глупыми речами, которые очень тупые!
      — Пожалуйста, не делайте поспешных выводов. Может это только вам так кажется?
      — Нет, он маньяк и точка.
      — Ну или сектант, как вариант, — Канао заметила вопросительный взгляд Иноске.— Секты — тоже плохо.
      — Ладно, делайте, что хотите, только избегайте неприятностей, — сказал Танджиро, садясь за свою парту и кладя голову на стол, на котором сидел Иноске.
      — Кстати о странных людях, что с тобой, Танджиро? В последнее время ты сам не свой, — спросила Канао, глубоко обеспокоенная состоянием парня. Он выглядел достаточно грустно, что было нетипично для Камадо.
      — Я испортил всё, — оба его друга взглянули непонимающе в печальное лицо Танджиро. — Ну представим… такого никогда не было, конечно, но представим. Представим, что кто-то влюбился в своего друга, а потом украл его первый поцелуй, и теперь этот друг его избегает. Это не я, конечно… Кхм, я не умею лгать, так что, да, это про меня.
      — ТЫ ПОЦЕЛОВАЛ ЗЕНКО? — удивился Иноске, но Танджиро быстро закрыл ему рот рукой и прошипел тихое «да». Освободившись от ручных оков, Иноске продолжил, чуть тише, но не менее взволнованно. — Я же говорил! Был прав! Я всегда прав, Танго.
      — Спешу обрадовать, но теперь он меня избегает, — уныло проговорил Танджиро, полностью кладя голову на парту. — И я не знаю, что делать с этим.
      — Может поговоришь с ним? Вы же всегда говорите, — оказывается и от Иноске можно услышать дельную мысль. Но на деле всё было не так просто.
      — Если бы всё было так просто. Мне безумно жаль, что всё так вышло и сейчас я чувствую лишь то, что я ничего не могу исправить. Будто бы на меня свалились все грехи мира, и я не способен их все искупить, — Танджиро полностью поник. Иноске и Канао лишь молча наблюдали за этим. Их наблюдения прервал звонок на урок и входящий в кабинет учитель.
      Что ни день, то новая неофициальная проверочная по математике. Санеми проводил её каждый раз, когда разочаровывался в своём брате. А проверочные были часто, и ученики уже привыкли к этому. Сегодняшний день не был исключением.
      Получив свой листок и пару ударов по голове (в академии было запрещено физическое насилие, но учитель Санеми полностью игнорировал это правило), Танджиро принялся решать задания. На удивление решения у него выходили достаточно быстро, а значит уроки от Зеницу пошли на пользу. Задумавшись над этим, он потерял ход задач и так не смог решить две последние до того, как учитель забрал листки.
      У учителя была привычка проверять все задания на ходу, чтобы сразу наказать учеников, чьи работы решены менее чем на пятьдесят процентов. В какой-то момент, когда кто-то решал пример у доски, его лицо пропустило непонятную эмоцию. Он встал и подошёл к Танджиро
      - Не знаю как ты это сделал, но ты подтянул свой результат. И ты же понимаешь, что этого нихера не достаточно! Старайся больше, Танджиро, у тебя есть гребанный талант к математике и не просри его, занимаясь хер знает чем, - сквернословить учителям тоже было запрещено, но это же Санеми-сенсей. На самом деле на языке Санеми всё это означало, что он гордиться успехом ученика. - Вот только теперь у твоего светловолосого дружка появились значительные проблемы с предметом. Не понимаю, какого чёрта он смущается на уроках. Короче, верни этого ловеласа в математику, пусть не позорит своего старика. Хей, ты у доски, куда дел чёртов минус?!
      Плюсы: Танджиро таки смог подтянуть математику. Минусы: он потерял Зеницу.

***

      — Ренгоку-сан! Ренгоку-сан! — в унисон крикнули Канао и Иноске.
      — Ха-ха, что такое?! — громогласный голос Кёджуро разносился эхом по всему пустому кабинету.
      — Вы должны помочь нам свести Зениро и Таникоро! — прямо сказал Иноске.
      — Зеницу и Танджиро, — поправила Канао.
      — О, как прекрасна юная любовь! Но зачем вам их сводить?!
      — Танджиро любит Зеницу, и он сделал глупость, из-за чего Зеницу его избегает. И Танджиро теперь боится, что ничего не сможет с этим сделать. Мы должны ему помочь, Ренгоку-сан! Мы хотим обратно весёлого и отзывчивого Танджиро. Как бы эгоистично это не звучало, — проговорила Канао, стараясь убедить учителя помочь им.
      — Ну как тут не помочь ученикам в беде?! Только скажите, что надо сделать, я постараюсь сделать это!
      — Нам нужно, чтобы вы освободили кабинет к концу уроков и пригласили Танджиро туда. Вы же можете это?
      — Конечно! Всё ради любимых учеников! — он потрепал обоих присутствующих по голове и улыбнулся.
      — МИССИЯ ПО СПАСЕНИЮ ТАНДЖИРО НАЧИНАЕТСЯ! — крикнул Иноске, громко выбегая из кабинета. Но не прошло и секунды, как он вернулся обратно. — А что делать нам?
      — На нас будет Зеницу. Точнее на тебе, ты же его лучше знаешь, — Иноске одобрительно показал большой палец и убежал. Канао повернулась к Кёджуро и смущенно улыбнулась. — Спасибо вам огромное, Ренгоку-сенсей.

***
      Ренгоку мог по праву считаться лучшим учителем во всей академии. Не только, потому что у всех его учеников были прекрасные оценки по его предмету, но и потому, что он был готов придти на помощь своим ученикам, какая бы глупая затея им не пришла на ум.
      Танджиро считал Ренгоку своим наставником, так как второй, в свою очередь, часто советовался с Камадо по поводу способов проведения урока и узнавал как улучшить способы подачи информации. Сейчас у Танджиро был предпоследний урок, и, завидев учителя истории в дверях, он помахал ему в знак приветствия.
      — Танджиро-кун! — Ренгоку был тем человеком, перед которым ты никогда не мог чувствовать себя не комфортно, но сегодня у Танджиро это вышло великолепно. — Ты сегодня свободен после уроков?! Мне бы хотелось поговорить с тобой о эпохе Тайсё, потому что я знаю, что ты знаешь как её подать ещё лучше!
      — Если вы настаиваете, то я готов! — глаза Танджиро загорелись, ибо он любил уроки истории, особенно те, что преподаёт Ренгоку.
      — Тогда после уроков! Зайдёшь в кабинет, если меня не будет по близости!

      Зеницу находился на заднем дворе школы, гладя кошку местной медсестры, Тамаё-сан. Животным запрещено было находиться на территории академии, но для этой кошки сделали исключение, ибо она всё равно находила способы пробраться незамеченной, плюс она помогала ученикам.
      — Хей, ты! Я к тебе обращаюсь! — услышав громкий крик Иноске, кошка убежала, а Зеницу остался сидеть на траве, готовясь к худшему.
      — Что такое, Иноске. Если ты по поводу Танджиро, то я не собираюсь…
      — Нет! По другому! Ты нужен Ренгоку-сану в кабинете! Срочно! — эти слова заранее подготовила для Иноске Канао и удивительно, что он смог их запомнить.
      — Но зачем? Уроки кончились, а мне пора домой. Дедушка не обрадуется, если я опоздаю, не предупредив его.
      — Мне всё равно! — теперь шла полная импровизация. — Тебе сказали придти, значит иди. Я не буду ждать тебя!
      Зеницу хотел было спокойно вздохнуть, думая, что Иноске решил уйти, наконец-то оставив его, но Хашибара схватил его за шиворот и потащил за собой. Иноске был определённо сильнее Агацумы, а потому, не смотря на все попытки вырваться из животной хватки и громкие крики о помощи, Зеницу так и не смог освободиться, как ни старался. Оказавшись у кабинета, Иноске одним точным движением столкнул Агацуму в него и резко закрыл дверь.
      — ИНОСКЕ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ? БЫСТРО ОТКРЫЛ ЭТУ ДВ… — почувствовав чьё-то присутствие, Зеницу обернулся и увидел не менее ошарашенного Танджиро, который стоял у окна.
      — О, привет, — смущённо проговорил Камадо, пытаясь притворяться, что всё как всегда нормально. Выходило, мягко говоря, плохо. — Ренгоку-сан тоже позвал тебя?
      — Я не уверен. Но вот в чем я точно уверен, что нас заперли в этом чёртовом кабинете, где мы и встретим свою смерть. Я уж точно, — последнее предложение было сказанно тихо, почти в самую дверь, но Танджиро его услышал. Обстановка начинала нагнетать.
      — Всё не так плохо! — оптимистично продолжал Танджиро. — В кабинете всё ещё лежит сумка Ренкогу-сана, а значит он скоро вернётся.
      Танджиро лучезарно улыбнулся, будто ничего не было, будто бы Зеницу лишь приснился этот поцелуй. И только сейчас он не хотел, что бы он оказался сном. Он отошёл от двери и присел в угол, прижав колени к себе. Камадо продолжал стоять возле окна, только сейчас он смотрел в него, а не на Зеницу. Ровный стан Танджиро был очерчен светом из окна, расслабленные плечи и ровная осанка сводили Зеницу с ума. Он уткнулся в колени и заплакал. Танджиро не нужно было солнце, ибо он сам был им.
      — Что же делать? — тихо промямлил Зеницу в колени.
      — Ну будем ждать. Двери же не хорошо выламывать, — сказал Танджиро, оглядываясь на парня в углу.
      — Я не об этом… Зачем ты меня тогда поцеловал?.. К чему это было? — Зеницу плохо давались слова. Сквозь слёзы было тяжело думать и говорить связанные речи. Каждый раз, когда он видел Танджиро, в голове проигрывался лишь тот поцелуй, как на заевшей пластинке. — Ты хотел надо мной посмеяться? У тебя получилось! Но зачем? Ты же не такой, Танджиро… Почему? Почему?!..
      У Танджиро внутри всё сжалось. Ему часто приходилось видеть Зеницу таким, но от осознания того, что это всё из-за него, Танджиро было безумно плохо. Он подошёл к Зеницу и погладил его по светлой голове.
Танджиро поднял заплаканное лицо Зеницу и приложил свой лоб к его и тихо прошептал:
      — Потому что ты мне нравишься.
      В этот момент мир Зеницу рухнул и собрался обратно. Если до этого момента он не понимал, что чувствует, то теперь всё стало предельно ясно. Эта была любовь. Реальная и безвозвратная. Из-за этого он ещё сильнее заплакал, снова кладя лицо в колени, а руки на голову.
      — Прости, пожалуйста, прости! Я не думал, что тебя это так заденет. Пожалуйста, прости!
Зеницу не дал закончить Танджиро, заткнув его своими губами. Губы Танджиро чувствовались такими же трудящимися, как и он сам. Вздохи Камадо звучали как палящий огонь и обжигали всё тело Зеницу, заставляя его хотеть всё больше. Но Танджиро не смел заходить дальше лёгких поцелуев, ещё не зная как реагировать на это. Когда у Зеницу уже не осталось сил, Камадо отстранился.
      — Это… это… — заплетающимся языком пытался произнести Танджиро.
      — Любовь, дурак, — Зеницу завёл руки за шею Танджиро, притягивая его к себе и кладя голову на плечо. В чувствах Камадо свёл руки на талии Агцумы и крепко сжал, боясь, что ещё мгновение и Зеницу исчезнет, и всё окажется обычным сном.
Но ничего такого не происходило. Они просидели так несколько минут, пока у Зеницу не затекли руки.
Они оба встали, но Танджиро не медля снова заключил Зеницу в объятья.
      — Так теперь мы выходит…
      — Пара, — продолжил Зеницу, кусая Танджиро за лоб. — И как назло этот кабан оказался слишком проницательным.
      — Кстати о кабанах, как думаешь, нас скоро выпустят?
      До прихода Ренгоку оставалось ещё много времени.