Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

I, I keep a record of the wreckage of my life
Я веду учёт тому, как моя жизнь летит к чертям!
I gotta recognize the weapon in my mind
Мне нужно узнать, какое оружие есть у меня в голове!
They talk shit, but I love it every time
Люди несут хрень, но мне она каждый раз нравится,
And I realize
И я понимаю:
I'm no sweet dream, but I'm a hell of a night
Я не сладкий сон, а жуткая ночь.

– Не хочешь присоединиться ко мне? - высшая луна ехидно улыбается, от уголка губ ниже по подбородку, бликуя в лунном свете, стекает струйка темной крови. Мычит, словно наевшийся кот, слизывая красную жидкость, продолжая смотреть на девушку, нарочно скалясь. Время идёт, а её реакция не меняется. Это раздражает, если уж сорвать маску вечного веселья, которая приросла к его лицу настолько крепко, что если уж срывать, то прямо с кожей. Его бесит её игнорирование.

Она лишь с равнодушным взглядом смотрит на него, возвышаясь в проходе. На лице не дрогнул ни один мускул. Она будто не живая , а кукла, двигающаяся благодаря инстинктам выживания и основным физическим потребностям. На автомате, не вкладывая душу, скрываясь внутри себя за сотнями замками, которые Доуме никогда к открыть самому, ну, или он так думает.

Он уже давно обжился в её сердце.

Порой он жалеет, что сделал Нуни такой, это удивляет его. Неожиданные порывы самых разных чувств, сводящие мышцы в груди, заставляя легкие сокращать поступление потока кислорода, в такие моменты он буквально задыхался от безнадежно-безумного смеха. Возможно, если бы она и её хрупкие мечты, страстные желания, которые демон никогда не понимал, существовали внутри него, было бы намного лучше. Сколько бы дней или лет не минуло, она только смотрела на трупы пустыми серыми глазами, застывая, оглядывая пиршество, но проходила дальше, будто шарахаясь его, даже не оглядываясь.

Она знала, что теперь ей нечего опасаться и что он её не сможет съесть, но все равно держалась подальше, выстраивая ненужные стены, заключая себя в маленькую комнату собственных кошмаров из четырёх стен, разодранных ногтями и облитых кровью.

Л ю б о в ь

Это было именно то, казалось, уже забытое, что вспыхнуло в её душе когда-то очень давно, до того, как Доума оторвал конечности тому, кто совершил покушение на его добычу. Девушка просто оказалась рядом с ним в самый неудачный момент, когда он поглощал очередную жертву. Сказать, что увидевшая это пришла в ужас - ничего не сказать.

Подбирая подол своего темно-зеленого кимоно, она бросилась бежать дальше от леса, как можно дальше от демона, видя мир сквозь слезы страха и отвращения. Конечно, он догнал её, слишком просто, конечно, он хотел её съесть, правда, помешало одно только обстоятельство, сдерживающее его голод.

Девушка была его будущей невестой, он видел её всего раз, когда они приходили знакомиться с её семьей. Практически вонзая острые клыки в нежную плоть остановило только одно:

Если невеста вдруг пропадёт, ему от этого больше проблем.

Поэтому он оставил ее и постарался побыстрее разыграть забавную игру в женитьбу, что оказалось на самом деле очень весело. Это обрекло бедную Нуни на жизнь, больше похожую на один большой ночной кошмар, от которого не сбежать. Днём она играла верную жену основателя культа, улыбаясь на все фронта, усердно молясь и решая кое-какие мелкие проблемы, а ночью должна была прятаться в шкафу, зажимая рот, впиваясь зубами в руку, чтобы не кричать, беззвучно рыдая, пока её «муж» поедал с огромным наслаждением молодых последовательниц своего же культа. Когда она узнавала знакомый голос, внутри все сжималось.

Доума считал её не более чем забавной зверушкой. Она была маленькой, с закрывающей челкой левый глаз, которого не было, ибо на неё не раз совершали покушения.

Её называли уродиной, за что демон был готов сожрать говоривших прямо на месте.

Ревнивые поклонницы, слабые демоны, она сама, и, конечно, он причиняли ей боль, как моральную, так и физическую.

Кажется, это называется нездоровые отношения? Она теперь ни в чём не уверена. Ни в дне недели, ни в еде, ни в вине, даже то, что видят её глаза - все казалось ей неправильным. Она теперь на самом дне, тут темно и одиноко, холод пробирает до костей, заботливо прикасаясь к переломанной душе.

Ей дико одиноко, спаси её, принц. Только принцев не существует, милая.

Доума был прекрасен во всем. Он был изящен, обладал чувством юмора, умел убивать бесшумно. Он заставлял её, пока она ещё была человеком, смотреть на то, как он ест, при этом нарочно скалясь. Иногда ему нравилось, как она реагировала. Он был огромным хищником, а она беззащитным зверьком.

Через пару лет он насильно обратил её в демона, вливая в неё свою кровь, беззаботно улыбаясь.

Её шаги бесшумны, её движения мимолётны, будто движения листа. Она ходит не спеша, скользя, как лиана скользит по стволу дерева. Она говорит тихо, но так, что её слышат все, будто песню соловья. Она смеётся редко, но звонко, как молодая речушка, резвившаяся у порогов. Она тиха, незаметна и скромна. Она носит только лишь подаренное мужем кимоно, расшитое зелёным шелком и носит в волосах цветок кувшинки, вознося себя перед такой же как она природой.

Уже не помня, да и не зная, кто это сказал, Нуни старалась соответствовать этому образу, каждое утро расчесывая свои волосы, в которых со временем появлялись алые прядки.

Каждого, кого она съела, она превращает в алый волос, оставляя напоминание себе, как предзнаменование.

Иногда, когда тоска слишком наваливается, охватывает все её существо, демоница выходит на мосток посередине маленького прудика во дворе, опуская ноги в воду, смотря, как рыбки показывают луне свои красные переливающиеся спинки.

– Какая спокойная ночь, - говорит, поднимая глаза к небу. Мутное, лишь одинокая луна. Выдыхает. Из глаз текут слезы, она совсем отчаялась, ложится на доски, не вынимая ступней из ледяной воды, таким способом не позволяя себе сомкнуть глаз.

Меня зовут Нуния и я жена основателя культа. Я люблю его даже после того, как узнала, что он ест людей, ест мою родню и даже родную семью, даже после того, как он обратил меня в демона, я все ещё, черт возьми, люблю его.

В её глазах он все такой же маленький мальчик с радужными глазами, которому поклоняется культ. Самообман, все-таки, хорошая вещь. Её родители были так счастливы, что она выйдет за него, однако, никто не потрудился спросить её мнения на сей счёт. Девушка знает, что он делает все это только из-за жалости к родителям. Он говорил ей шепотом на ушко, когда она спросила его, есть ли бог. Он все такой же маленький мальчик, чрезвычайно умный и у которого самая красивая улыбка. Который лишь одним взглядом открыл её душу, забравшись туда, и сколько бы она не пыталась выгнать его, он не поддавался.

Он стал её личным ночным кошмаром.

Она могла бы сбежать, сбежать на край света, она могла бы убить его, проживая с ним столько лет, она могла бы убить себя наконец, а не совершать бессмысленные попытки.

Но никогда ничего этого не сделает.

– Лю-бовь, - произносит шепотом, растягивая гласные, голос разноситься по саду вместе с шуршанием листвы. Уже август, скоро все эти листья опадут под её ноги. Нуни теперь до конца не понимала, что это такое «любовь», но знала как это чувствуется.

Любовь - это обожаемое чувство саднящей, причиняющий боль, лёгкости в животе. Это непосильная ответственность за чужие, хрупкие чувства. Это потеря времени, жизнь начинает лететь слишком быстро, пока вы вдвоём.
Любовь - это привязанность, неизлечимая болезнь, одержимость, он любимый сильнодействующий наркотик, который ты употребляешь сверх нормы, радуясь опустошению себя.
Любовь - это твои выпотрошенные органы, которые ты выставляешь напоказ, с самого начала зная, что их могут легко растоптать. Но это не важно, ведь ты любишь, а любовь - это чёртовый вид мазохизма.

И она любила.

Она рассказывала это сотню раз рыбам в пруду, луне на небе, сакуре в саду, своему отражению, дикому винограду на изгороди. Она шептала, но никогда не кричала.

Крик - это самое сокровенное, что есть у человека, так же, как и шёпот. Поэтому стоит хранить это сокровище глубоко внутри, пряча от всех,

– Здесь под снегом просторы,
Веет холодом даль,
Ночь на степи и горы
Опустила вуаль;
Но огни на вершинах говорят,
что начался колдовской фестиваль, - тихонько затягивает, немного начиная болтать ножками, расслабив мышцы спины, прикрыв глаза. Она любила стихи, но ещё больше она обожала перепевать их, затягивая своим мягким голосом, унося напевы с собой в вечную ночь,

– В тучах гибель таится,
Зреет ужас в ночи,
Людям в мёртвые лица
Светят солнца лучи.
Их безумные песни, хороводы
и пляски как пожар горячи, - по другую сторону пруда, вышагивая бесшумными шагами, остановился хозяин дома. Чуть сощурив глаза, он улыбается довольно ласковой улыбкой, оставаясь в тени, дабы не нарушать покой избранницы. Он знал об её тяги к стихам и был готов по её просьбе скупить ей множество томов, но она упорно отказывалась, говоря, что в конечном итоге сожжет их все, потому что ненавидит его подачки.

Пытается быть гордой и независимой, глупышка.

Ирония только в том, что она не сожгла ещё ни одной книги, кои бережно хранила на полке. Иногда у демона создавалось ощущение, что она и не живёт тут, настолько её комната была необжита.

Именно в такие моменты Доума уверялся, что она и правда как Лес - одновременно тихий, но может разбушеваться так, что путнику не очень повезёт. Сам же видел,

– И несут ураганы
Чёрной пыли клубы,
Крепко душат лианы
Вековые дубы,
Силы тьмы вылезают из могил
позабытых, открывая гробы, - она медленно садится, наклоняясь к самой воде, опуская туда ладонь, водит туда-сюда, мурлыча себе под нос,

– И молитвы не могут
Разогнать этот мрак,
Только дьявольский гогот
Издаёт вурдалак,
И наивные люди в этом сумрачном
мире видят ужаса знак, - демон вспоминает, как она взбесилась, когда на их дом по глупости напали мелкие демоны, надеясь поделить его кровь меж собой, обретя силу.

Он помнит, как подол её свадебного кимоно, которое она не меняла, развивался, пока девушка с немой яркостью вспарывала глотки. Он помнит, как она брезгливо стряхивала кровь со своих маленьких ладошек. Как он молча стоял в стороне, улыбаясь, стараясь не переходить на оскал.

Девушка осторожно соскальзывает с мостка, ныряя в пруд.

Он довольно глубокий, если погружаться горизонтально. Ей отвратительно хорошо вдыхать в свои легкие воду, ей хорошо смотреть на мир сквозь полупрозрачные рыбьи плавники. Она знает, что он придёт, просто очередная пустая попытка, которая не значит ничего,

– Неужели ты решила меня оставить? - сильные руки вытаскивают её, поднимая, будто пёрышко.

Он садиться рядом с ней, тоже глядя вверх,

– Согласись, сегодня хорошая ночь?

– Да, - широко распахнутые глаза Доумы медленно достигают его собеседницы, что тоже смотрит на него, слабо улыбаясь. Она ответила ему впервые за многое время.

И он правда был этому рад.

– Я хочу, - она поднимается, откидывая рукой мокрые волосы, вставая напротив него.

Улыбается, осторожно беря его руки, будто он какая-то фарфоровая кукла. Все должно быть наоборот - хочет, но не говорит, тоже улыбаясь, принимая её ладошки.

Нуни вновь отходит на самый край, не останавливаясь не на секунду,

– тебя, - Доуме кажется, что её глаза блестят лукавством и они оба падают в воду, она тут же обнимает его за шею, целуя. Он будто принимает игривое приглашение, прикусывая её нижнюю губу, углубляясь.

Всплеск.

Её лопатки ощущают илистое дно, заставляющее пробежать по спине стадо мурашек. Одно слово, которое она вылакает вместе с остатками кислорода,

– Люблю, - ему хочется смеяться, повторяя, что он и так знает это. И что имеет такой же ответ. Она закидывает ноги ему на талию, скрещивая, прижимаясь ближе.

Лукавая улыбка.

«– Может тебе спинку в душе потереть?»

Ему интересно, что бы сейчас на это сказала она? И по её игривому взгляду и запалу, думает, что она определенно бы согласилась. Кажется, у него что-то шевелится в груди, это на удивление пока что приятно, как послевкусие после сладкой карамели.

Все-таки есть в ней что-то демоническое.

Someone like me can be a real nightmare, completely aware
Такая, как я, может стать настоящим кошмаром, я в курсе,
But I'd rather be a real nightmare, than die unaware, yeah
Но лучше я буду настоящим кошмаром, чем умру застигнутой врасплох, да,
Someone like me can be a real nightmare, completely aware
Такая, как я, может стать настоящим кошмаром, я в курсе,
But I'm glad to be a real nightmare, so save me your prayers
Но я рада быть настоящим кошмаром, так что приберегите свои молитвы.