Леви Аккерман/Эрен Йегер

— Я ударил его по лицу. Аж ладонь обожгло.

— А он?

— Он...Промолчал, взял за руку и повёл домой...

Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

      — Долго тебя ждать?

      — Да иду я! — кричу, сидя у распахнутых дверей нашей с Леви квартиры прямо на полу, пытаясь победить, чтоб их, шнурки.

      Моя мать ещё на прошлой неделе позвала нас на ужин. Сегодняшний день идеально подошёл для этого визита, потому как воскресенье — единственный день, когда у Леви был выходной. А что до меня? Я работал и продолжаю работать, сидя дома за компьютером, и выполнять заказы. Если выделить три основные группы специалистов программирования — прикладные, системные и web-программисты, то меня можно отнести к третьей. Перепробовав всё из перечисленного ещё в универе, я понял, что сайтами мне нравится заниматься куда больше.

      — Эрен, я вызову лифт, — спокойный голос Леви слышен с лестничной площадки.

      Я наконец расправился со шнурками на своих ботинках и поспешно выбежал из квартиры. Взглянув на телефон, осознал, что мы уже полчаса как опаздываем.

      — Ну что, марафет уже навёл? — выдыхает он, даже не глядя на меня.

      — Ага, как же, — язвительно отвечаю, поправляя капюшон своей куртки. Нужно было шапку взять, в декабре холод просто невыносим в наших краях.

      Приехал лифт. Я пропустил Леви вперёд и вошёл следом. Нажав на кнопку первого этажа, искоса посмотрел на него, а он пялился в одну точку — в его духе.

      — Может, нам такси вызвать? — спрашиваю, нервно ворочая телефон в кармане.

      — Знаешь, хорошая идея, Йегер, — саркастично отвечает Леви, кивая, — первая здравая мысль за это утро.

      Я закатываю глаза. Только он способен на такой ответ.

      Стоп. Надеюсь, это не то, о чём я думаю.

      — Нет, нет, не-ет! Чёрт! — кричу, потому что этот сраный подъёмник решил взять и застрять между этажами в самый неподходящий момент. Погасла лампа над головой. Замечательно! Теперь ещё и света нет.

      — За что? — выдыхаю в никуда, закрывая лицо руками.

      — Если бы ты не собирался три часа, мы бы не попали в это дерьмо, — слышу осуждение негромким голосом позади. Отстой.

      — А я виноват, что…

      — Йегер, — перебивает он где-то поблизости, — тебе что, три года, что ты не можешь справиться со шнурками?

      Лучше промолчу, лишь рвано выдыхаю вместо ответа. Чувствую, что в кармане вибрирует телефон. Левый. А, нет, правый. Достаю мобильный, и вот, пожалуйста. Входящий от «Мама», благо, хоть связь нормально ловит.

      — Алло, мам, — в силу своих возможностей отвечаю как можно дружелюбнее, пытаясь скрыть досаду.

      — Эрен, где вы? — голос матери из динамика звучит слишком громко для такого маленького помещения.

      — Лифт застрял…

      Пока объяснял всю ситуацию своим родителям, Леви оттеснил меня, схватив за плечо, и начал перемещаться по небольшой, но достаточно просторной замкнутой коробке. Я почти что уверен, что он хотел легонько, но отчего-то кажется, что мне в руку только что въехал «фольксваген». До меня наконец дошло, к чему всё это. Леви стоял у панели управления для пассажиров и светил на неё своим телефоном. Нашёл нужную кнопку с колокольчиком и ждал. Я тоже в ожидании, затаив дыхание, наблюдал за Леви, которого еле видно из-за слабой яркости дисплея.

      — Эрен? — голос мамы заставляет меня оторвать глаза от любви всей моей жизни и вернуться непосредственно к разговору.

      — Мы… Леви уже нажал на «вызов». Да… — провожу рукой по затылку, наблюдая за тем, как Леви уже в пятый раз жмёт на чёртову кнопку, — хорошо, я понял тебя. И я тебя, пока, — заканчиваю и вешаю трубку.

      Леви выдохнул что-то неразборчивое и повернулся ко мне лицом.

      — И зачем эта кнопка вообще здесь? — зная его, риторический вопрос был адресован не мне. — Бесполезно. Чем они там, чёрт возьми, занимаются? — не могу даже понять, куда он смотрит.

      Экран телефона погас, снова мрак, хоть глаз выколи.

      — Как ты — сосут, — осознание, что я сказал это вслух, приходит тогда, когда тяжёлый удар приходится по рёбрам. Начинаю задыхаться, порой мне полезнее молчать. Определённо.

      Мы оба молчим. Кажется, так долго, что даже соскучился по нему. Сейчас бы выбраться отсюда, а прощение попрошу позже.

      Я включаю фонарик на телефоне и начинаю светить на стенки лифта. А вот и он, стоит в углу с закрытыми глазами. Можно, конечно, попробовать открыть двери вручную, но со знанием дела, сомневаюсь, что мы удачно застряли.

      — Леви, подержи, пожалуйста, — я протягиваю ему свой телефон. Он берёт его в руку и начинает светить мне прямо в лицо, назло, конечно, но ничего, я заслужил.

      — Отойди немного, — показываю на место, откуда лучше всего подсветить. Подхожу опять-таки к дверям и делаю первую попытку, чтобы раздвинуть их.

      — Дерьмо. Я бы этого не делал, — позади.

      Я оставляю двери в покое. Впрочем, если даже Леви этого не предусмотрел, то у меня и подавно не получится вызволить нас отсюда. Отхожу назад к стене и, опираясь на неё, сползаю вниз. Я уже на полу, а Леви отвешивает мне лёгкий подзатыльник.

      — А-ай, за что? — возникаю и потираю затылок. Как я уже говорил ранее — удары у него те ещё.

      — Хватит кататься по полу, Йегер, — рычит он, стоя рядом.

      Ладно, встаю и, сняв с себя рюкзак, приземляюсь на него, всё равно собирался купить на днях новый.

      — Иди ко мне, — хлопаю себя по коленям, приглашая Леви присесть.

      — Нет, — отвечает он, не двигаясь с места, а мне до зуда хочется его обнять.

      Какое-то время мы молчим, я сижу, а Леви стоит рядом. Вы можете думать, что молчание умиротворяет, но нет, оно приносит боль. Очень сильную боль. Беру его за руку и насильно притягиваю к себе. Было легко, потому что он позволил мне это, а я по-детски рад. Леви аккуратно садится на мои колени, и я удобно устраиваю его на себе как можно ближе.

      — Зачем, Йегер? — спрашивает, пока зарываюсь пальцами в его волосы. Знаю, он обожает мою фамилию. Мечтает о ней.

      — Ну, в тесноте, да не в обиде, — хмыкаю и крепче сжимаю в объятиях.

      — Как же ты оригинален, Йегер. Откуда в тебе столько остроумия? Или у тебя собственная фабрика по производству шуток в Нью-Йорке, и ты заставляешь восьмилетних детей вкалывать по девяносто часов в неделю, сочиняя для тебя эти первоклассные остроты? — повернувшись ко мне.

      Да уж. Его шутки должны дорого стоить.

      А потом он смотрит на меня и молчит, просто молчит. Признаю, что в любом равнодушии есть доля неравнодушия, когда утверждаешь, что тебе насрать, и пусть хоть весь мир рухнет, в каком-то смысле ты заявляешь о желании, чтобы он остался целым, но на твоих условиях. Это определённо про него.

      Я не заметил, как он схватил меня за шею и привлёк к себе. Смотрит в упор и не моргает, давая почувствовать своё дыхание на моём лице.

      — Поцелуй меня, — тихо.

      Не могу ему отказать и выполняю просьбу. Я болен Леви и его губами. Касаюсь манящих и столь желанных губ, ничего не замечая вокруг. Только он. Мой язык смело и бесцеремонно проник в его рот, чувствую, как Леви, поддавшись моему напору, всё же отдался во власть грешного искушения. Приоткрыв глаза, замечаю, как томно он на меня смотрит — идеальное примирение. Приобнимаю за талию и не оставляю возможности отстраниться, но его это не останавливает.

      — Я люблю тебя, — шепчу и безумно радуюсь тому, что он кивает в ответ и, вытирая влажные губы, беззвучно произносит: «Я тоже».

      Даже сейчас, когда сижу с ним в этой железной коробке, вдыхаю запах его волос, уткнувшись носом в тёплый затылок — всё вокруг кажется мне родным и уютным. А единственный источник света — это фонарик на моём телефоне.

      — Леви? — зову, перебирая пальцами пряди его волос.

      — М? — лениво тянет, снова удобно усаживаясь на колени, чтобы ненароком не соскользнуть на пол.

      — Скоро ведь твой день рождения, — негромко говорю в ухо, положив голову на его плечо.

      — И что?

      — И Рождество, — напоминаю.

      — И что? — переспрашивает Леви, тыкая меня локтем в печень.

      — Как насчёт отметить?

      Вместо ответа он коротко вздыхает и после оборачивается.

      — Предлагаю ничего не отмечать, — отрезает и ложится мне на плечо.

      — Как? — накрывает откровенное удивление. Не могу не отмечать Рождество, а уж тем более его день рождения. — Почему?

      — Потому что я так сказал, Эрен, — отвечает лениво.

      — И чем предлагаешь заниматься все эти две недели? — тычу носом в щеку Леви, который закрывает глаза, наивно полагаясь на то, что я возьму и отстану.

      Он задумался на пару минут, а после ответил:

      — Сгребу тебя в охапку, сопляк, и завалюсь на диван смотреть бестолковые комедии по ящику. По-моему, вполне себе перспектива, — выносит он вердикт, дав понять, что обжалование не предусмотрено, и поднимает на меня свои серые, порядком уставшие глаза.

      — Недурно. По правде говоря, я ожидал большего, — хмыкаю и подтягиваю его обратно, — но если ты этого хочешь, то я согласен.

      — Да, определённо, — кивает Леви.

      — Ты помнишь, как мы познакомились? — спрашиваю через какое-то время. Леви кивает. — Я тоже прекрасно помню, — выдыхаю куда-то в потолок и улыбаюсь, когда перед глазами всплывает то самое Рождество, которое мы с ним по счастливой или не очень случайности провели в гараже за домом нашего общего знакомого.

      — Это был лучший день в моей жизни, никогда не забуду вкус того вина и твоих губ.

      Леви в ответ только усмехается.

      После продолжительной темноты яркий свет лампы бьёт в глаза, и лифт трогается…