Кайгаку/Зеницу Агацума, Кайгаку, Зеницу Агацума

Кайгаку — самый худший старший брат, которого только можно было получить. Или же нет?

Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

      - Сестрёнка, как думаешь, наша семья сможет получить новую печь? Я все скорее хочу сообщить об этом маме и ребятам! - Танджиро шел, радостно пружиня на каждом шаге. Клетчатое хаори развевалось от повеявшего холодного ветра. Незуко, заметив это, переложила пакет с продуктами в другую руку, чтобы поправить одежду своего беспечного брата. А ведь может и заболеть, и ей, Незуко, потом придется идти в деревню за лекарствами. Девочка чуть нахмурилась, но скоро расслаблено улыбнулась на радость брата.
- Танджи-нии, думаю, если постараться, сможем бесплатно получить и новые семена, - девочка посмотрела на брата и снова устремила взгляд на землю, покрытую снегом.
- Те самые семена цветов? Да, на картинке они смотрелись ярко. Такие нежно розовые... Незуко, поскорей бы увидеть маму, я так соскучился! - мальчик солнечно улыбнулся, несмотря на усилившийся ветер, и поправил лезущие в лицо волосы. Девочка на это лишь кивнула.
Через некоторое время они проходили около дома семьи Тоното, и Незуко решила попроситься на ночь к Тоното-сан, и заодно, с утра поиграть с маленькой Мароо-тян. Ветер, теперь несший в себе холодный снег, колол щеки и руки.
- Танджиро, переночуем у Тоното-сан? Стало слишком ненастно, - девочка взглянула в лицо брата, чьи глаза в наступающем закате сверкали ещё ярче. Она знала, что ее глаза, того же бордового оттенка, оставались спокойными и никогда не будут так искрить жизнью, как глаза брата. Вообще, он весь всегда искрит жизнью и светом, теплом. От одной его улыбки, самое плохое настроение мгновенно уходит, сменяясь благодарностью и успокоением.
- Не знаю, Незуко. Мама и братишки просили быстрее принести рис и овощи, наверное стоит поторопиться, - мальчик с сомнением огляделся. Да, стало ветрено, но не настолько чтобы прекратить путь. Девочка моргнула и чуть устало вздохнула.
- Тогда, если ты торопишься - успей пока не началась метель. У меня снова заныла нога и не думаю, что без передышки осилю путь до конца, - девочка задумчиво качнула головой, но заметив обеспокоенный взгляд, снова ответила, - Нет, ничего серьезного, она на каждые морозы ноет. Поторопись.
- Хорошо, сестрёнка! Но если что, попроси Тоното-сан, чтобы она позаботилась о тебе! А я, да, потороплюсь, - мальчик чуть замялся, но получив кивок от сестры, понёсся вглубь дороги, где его вскоре скрыл снег.
      Девочка не став до конца его высматривать, подошла к дому. Нога действительно начинала противно ныть и нужно было бы приложить что-нибудь холодное. А брата она бы очень долго пыталась переубедить, поэтому она искренне надеялась, что он не наткнется на кого-нибудь постороннего или не простудится.

*****

      Незуко уронила пакетик с продуктами и гостинцами от Тоното-сан, когда увидела залитый кровью снег у дома. Лицо словно заморозило, а в груди наоборот что-то горячо, болезненно натянулось. Дом выглядел как разворошенное хищниками птичье гнездо. Переломанные стены, куски какой-то ткани и кровь. Кровь у двери, в просвете дыры и у лежащего близ тела. В нем она признала брата, прижавшего к груди младшую сестрёнку. Кровь, кровь, кровь. В глазах зарябило, когда она заметило какое-то движение в лесу, от чего чуть не вскрикнула. Она, зажмурившись, кинулась к брату и сестренке в слепой наивной надежде.

*****

      Танджиро выглядел худо, несмотря на лишь потрепанную одежду и грязные волосы. Она наверняка выглядела не лучше. Побег с едва дышащим братом за спиной дался тяжело, в силу некоторого различия веса и давней травмы. Но сейчас, она может чуть успокоится и погреть красные обмороженные руки у крохотного костра.

*****

      Резкое движение. Незуко не даст ему сбежать. Не даст убить себя. Не даст перестать быть человеком, даже если это уже так. Брат залился рычанием, на лице напряглись вены и сильнее покраснели глаза. Девочка смотрелась на его фоне хрупкой, ломкой веточкой, которую он и вправду может переломать одним движением. Кровоточащие царапины от когтей неприятно зудели на переносице и пачкали солёной кровью губы. Он снова кинулся на нее, в этот раз завалив на каменный пол пещерки. Чуть не разорвал шею, но девочка резким, неожиданным движением воткнула брату меж челюстей бамбуковую палочку. Клыки ту чуть не раскрошили. Она не знала слышал ли он ее предыдущие просьбы, но когда она заплакала от вонзившихся в бок когтей, из его глаз потекли прозрачные крупные слезы, капая на ее лицо, а бок, освободившийся от когтей, адско жгло вместе с вытекающей кровью.

*****

      Она ломала себя. Будучи маленькой домашней девочкой, она и не могла знать сколько опасностей и ужасов таится прямо за ее спиной. Она ломала себя, собирала в кучку и пыталась вылепить из нее новую себя, способную выжить. Снова, снова и снова. Нежные руки стирались до сукровицы от мозолей. На плечи, словно вместе с деревянным мечом, свалилась тяжесть, которую она не могла описать. Сенсей заставлял ее ранить себя, кривить лицо от боли в мышцах и беззвучно плакать ночью. Непосильные тренировки от которых она не может отказаться. И глаза брата, что теперь не может выходить на солнце и сверкать своими особенными, полными жизни, глазами. Демоническая кровь лишила его будущей жизни, отобрав все человеческое и прекрасное. Но все ещё остававшийся ее братом, демон улыбался также солнечно как прежде. Только теперь глазами.

*****

      Незуко не понимала. Ее разум не мог это принять. Ее брат умер. Его жизнь оборвалась на этих жалких нитях, что она не смогла разрубить. Теперь он лежал у нее на коленях, неживым взглядом смотря на ее розовое хаори и черную форму. Кровавые ошмётки от его тела разлетелись по всей поляне, а кровь от обезображенного лица пачкала одежду и руки. Девушку совсем не волновало, что где-то за ее спиной ходит демон-кукловод, что он может в секунду изрезать ее на тонкие ленточки. Она не будет сопротивляться. Ее лицо, прежде застывшее, сейчас кривилось в печали, из глаз текли соленые дорожки, а ее голос, то бывший ниже шёпота, то срывающийся на крик, молил его. Но от ее брата постепенно ничего не оставалось, истлевало лёгким прахом. А она все гладила его по мокрым от крови волосам, шептала что-то в мертвые глаза, пока руки не коснулись пустоты. Ее брата больше нет. Лишь сережки, цветастая накидка, юката и кровь на пальцах.

*****