Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

Шторы тут всегда закрыты. Иногда слышатся лишь тихие шорохи шариковой ручки и мазки кисти. Воздух наполнен запахами сигаретного дыма и чая с лимоном.

Комната условно разделена на два мира. И каждый живет своей жизнью. И оба этих мира не выживут без друг друга.

В ее памяти много отрывков из жизни, которые она воспроизводит на холсте. Ее художественный талант – магия. Про таких людей говорят "человек с золотыми руками".

Она себя такой не считает. Она видит перед собой лишь блеклое размазанное изображение. Что люди видели в ее картинах? Почему они говорили, что это шедевр? Это всего лишь обрывки памяти на листе. При желании, каждый может так сделать и неважно, умеет он рисовать или нет. Главное смысл.

Люди всегда не понимали его текстов. Называли его нытиком, ведь все его работы были исключительно драматичны. Почему никто не пытался разглядеть смысл? Он ведь нес позитивный настрой в этих грустных буквах. Мимолетность - это не грустные слоги, а легкость бытия.

И теперь они оба закрыты в четырех стенах. Они собственноручно отстранились ото всех. Интересно, сколько они протянут на заказной еде?

       – Тебе не кажется, что здесь слишком холодно? – слышится ее охрипший голос, пока она заносит кисть для очередной поправки в давней работе.

Он молчит. Он вообще редко ей отвечает. Иногда ей кажется, что такими темпами она начнет говорить сама с собой.

Ответом ей становится чирканье зажигалкой. Она улыбается, помешивая ложкой только заваренный чай.

       – Какая по счету эта пачка за эту неделю?

       – Мы разоримся на твоих лимонах.

Вот и весь их разговор. Она смеется, а он тихо выдыхает едкий дым. Такой же едкий, как и ее смех.

Она оборачивается, начиная разглядывать писателя. Мужчина, скорее похож на студента, с длинными растрепанными волосами, связанными в неаккуратный хвостик, растянутая мятая майка противного болотного цвета, на которой изображен какой-то воодушевляющий рисунок с мотивационной фразой, которую еле-еле видно из под объемной кофты*, которая по степени дурачества может только сравнится с цветом этой старой майки, ярко-зеленые шорты и черные носки.

       – Томиока, где ты откопал эти вещицы? – она аккуратно кладет кисточку на салфетку и полностью оборачивается, прижимая к себе колени, нежно обнимая их и кладя туда же голову. Она понимает, что он не ответит, но ей нравится мучить его своим взглядом.

А он в ответ оборачивается. Тут ее лицо и вытягивается в удивлении. Ей казалось, что он не посмотрит на нее, даже если его жизнь от этого зависеть будет.

А ему нравится это удивление на ее милом личике. Он бы даже усмехнулся, если бы губы не были заняты сигаретой.

       – Майка из какого-то дешевого магазина, кофта от кого-то из родителей, а шорты вообще с секонд-хэнда. Носки не помню. – лицо настолько серьезное, что она почти поверила в его тон. Она уж слишком хорошо его знает.

       – Ты неисправим. – она лишь улыбается, а ему уже спокойно. Он вновь отворачивается и продолжает работу. Она отворачивается и продолжает свою работу.

Они знают, что близится тот момент, который они оттягивают уже два года. Или даже больше. Кто вообще считает эти дни. Что за глупость.

Их никогда не интересовали работы друг друга. Он никогда не смотрел на ее картины, а она никогда не зачитывалась его текстом. Но они могли абсолютно точно сказать, что каждый делает в этот момент.

       – Гию. – она редко называет его имя. Он перестает писать, тихо откладывая ручку. – Каково быть поэтом?

       – Грустно. – он смотрит куда-то в стенку, а она вновь неаккуратно проводит кистью по поверхности. Она улыбается, а он уже знает это.

       – Почему ты стала художником?

       – Это единственное, что я умею.

Они лишь молча соглашаются друг с другом, продолжая свое занятие.

***

Она проводит ладонью по холодной щеке, останавливается на синих губах. Улыбается. Она знала, что эта ночь будет последней. Поэтому она не злится. Наверное, года два назад она бы во всех красках описала ему какой он нехороший человек, но не сейчас.

       – Ты теперь счастлив, да? Ты улыбаешься. Всегда ты рвешься вперед меня. Как же ты раздражаешь.

Она проводит ладонью по его ледяной щеке и тянется к пистолету, что он так отчаянно сжимал, надеясь, что она до него не дотянется.

Но она дотянулась.

— каково быть поэтом когда когда кончились слова?

— и каково любить кого-то когда любят не тебя?

— когда ты просто хочешь спать, мысли тянут до утра.

— мне стало похуй на придурков, у меня своя семья.