Пэйринг и персонажи:

Описание:

------------------------------------------------------------

Давным-давно одну глухую деревушку, где царили тишина и спокойствие, а люди жили в согласии с природой и поклонялись ей, защищали громадные сосны и горы. Лес окружал поселение по левую сторону, а скалы тянулись бескрайним щитом справа. А ближе к горизонту начинались неохватные поля мягкой зелёной травы и луговых растений. Лесные чащи дарили прохладу в знойные летние деньки, а осенью делились своей щедростью с жителями лесов. Горы закрывали от буйных и страшных ветров этот чистый уголок. Реки и озёра блестели на солнце огромными зеркалами, отражая бескрайнее голубое небо. Каждый день рано на рассвете начинали заливаться пением птицы. Всё жило в мире и согласии. И прекрасней не было уголка на всём белом свете.

Около небольшой деревушки, где жили простые люди, стоял небольшой домик. Он был ветхий и слегка перекошен на одну сторону. Но даже так он мог дарить тепло, защиту и уют своим обитателям. А их было всего двое: мать да сын. Женщина была красива. Ее мягкие русые волосы тянулись шлейфом вслед за ней. Точёная фигура, пухлые губы и чёрные бездонные глаза манили к себе и привлекали простых людей. Она была невероятно красива для человеческого вида. И ведь верно. Она вовсе и не была человеком. Она лисица. В деревне ей дали прозвище "кицунэ". Это слегка обижало женщину, ведь она вовсе и не дух. Да и зла никому не желала. Она всегда пыталась быть добра ко всем.

Но особенно ласкова она была, конечно же, к своему единственному сыну. Лисица каждый день нежно и трепетно расчёсывала его карамельные волосы, что отливали золотом при свете яркого солнца.

- Мамочка, почему нас так ненавидят? Разве мы плохие? - не понимал маленький лисёнок, смирно сидя на коленях любимой матери.

- Нет, мой маленький Джин-и. Мы не плохие. Просто люди нас не знают и не понимают, - деревянным гребнем расчёсывала женщина волосы своего сынишки.

- Тогда мы можем с ними познакомиться! Тогда они узнают, какая ты добрая и умная!

- Не всё так просто, маленький мой.

В ответ Джин что-то пробормотал, а после стал наслаждаться нежными руками матери и её запахом лесных ягод. Женщина осторожно заплетала его волосы в изящные и удобные прически, а после вставляла маленькие цветочки, делая своего сына ещё краше. Джин-и был почти копией своей матери, только карамельные волосы достались от отца-человека. Папа мальчишки был поистине сильным и мудрым. Именно он привёл мать Джина в их селение и вылечил её, когда нашёл тогда ещё юную девушку в лесу с глубокой раной на ноге. Охотники постарались. Девушка была не из этих земель. Она пришла сюда с далёкого запада, что по два, а то и про три сезона завален снегами. Она не знала ни языка, ни традиций, ни местности. Мужчина обучил её разговору на родном языке, залечил её раны и научил ориентироваться по здешним звёздам. Лисица была безмерно благодарна своему спасителю, а после, узнав его получше, влюбилась от густо красных щёк до самого кончика пушистого хвоста. Чувства оказались взаимны, и через год родился маленький Джин-и. Их любовь была велика и почти безгранична.

Но о лисице прознали люди. Они обвинили её во всех бедах своего селения: и в колдовстве, и в неурожае того года, и в смерти детей от дурной болезни, и в затоплении части леса разлившейся по весне горной рекой. Вся деревня тогда собралась у их дома. Они хотели убить "кицунэ" и её проклятое дитя. Соджун, отец Джина, пытался убедить людей, что его жена и ребёнок вовсе не опасны, но всё было тщетно. Тогда он забежал в дом и крепко запер двери.

- Бегите. Их не остановить. Они убьют вас, - обратился Соджун к своей любимой.

- Нет, Джун... Я не оставлю тебя...

- Подумай о нашем Джин-и. Молю тебя, убегайте. Я задержу их ненадолго.

Лисица нежно обняла своего возлюбленного и поцеловала на прощание.

- Всё будет хорошо. Я найду вас, - шептал Соджун, крепко обнимая женщину. А та тихонько роняла слёзы на его груди. Конечно, она всё понимала. Лисица крепко обняла его, а после резко отстранилась. Она быстро взяла сына, посмотрела на любимого в последний раз и выпрыгнула из окна, скрываясь в кромешной тьме ночного леса.

И лишь спустя несколько лет, когда Джин-и подрос и смог обращаться в лиса, они вернулись в свой старый и немного дряхлый дом. Мальчишка не узнавал его, так как был слишком маленький, когда всё это произошло. Но мать часто рассказывала ему о доме и об отце. Джин взахлёб слушал её истории и частенько просил спеть разные лисьи легенды, которые она знала ещё с детства. Мать никогда не отказывала, и тогда дом наполнялся ласковым и нежным голосом женщины, что пела баллады и сказания о древних, хитрых и отважных лисах. Сокджин всегда сидел рядышком с ней и внимательно прислушивался к словам. Иногда даже старался подпевать, и тогда происходила настоящая магия - перед ними появлялись крошечные лисьи образы, которые танцевали в небольшом кругу, размахивая какими-то цветастыми тканями.

- Мамочка, что это за платки такие? - как-то спросил Джин, когда перед ними снова плясали маленькие образы.

- Это лисья шаль. Наш народ раньше вышивал легенды на таких платках, и все лисы носили их. Было почётно, если шаль была ярко расписана. На разные празднества мы надевали их и так искали себе пару. Хотя больше на запах ориентировались.

- И у тебя была такая?

- Конечно.

- А сейчас нет, да? Она осталась в твоей деревне?

- Да, малыш. Я потеряла свою. Но обязательно сделаю такую для тебя, когда придёт время, - женщина нежно погладила волосы сына и обняла его, продолжая петь.

Лисёнок всячески старался помочь своей маме, поэтому частенько сбегал в деревушку и крал хлеб из-под носа у пекаря. За это он часто получал по ушам от матери, но зато они могли питаться, не разводя огонь и не привлекая внимания к своему домишке. Летом и осенью они питались плодами, ягодами и грибами, что находили в лесу. А зимой и весной Ольха, мать Джина, учила его охотиться и добывать пропитание, не привлекая к себе внимание охотников и жителей деревни. Джин подружился с местными мальчишками и свободно бегал вместе с ними, ведь люди не узнавали в нём то самое "проклятое дитя кицунэ", которого страшились и хотели уничтожить несколько лет назад. Все в селении знали, что беспризорный мальчуган обосновался в домишке на окраине деревни. Его проверяли несколько раз на наличие других людей или лисиц, но всегда находили только Джина. Ольха боялась выйти из дома, ведь её могли вспомнить и вновь погнать из селения огнём ярких факелов, но она всегда сбегала в лес перед этакими "проверками" их дома. Их предупреждал сын вождя, с которым Джин завёл крепкую дружбу, поэтому лисы всегда знали, когда к ним нагрянут люди. Так сезоны сменяли друг друга, а года тянулись своим чередом.

***

Сокджин вырос поистине красавцем. Идеальное лицо, широкие плечи, узкая талия и длинные ноги заставляли девушек деревни густо краснеть и влюбляться в лиса. А вот сам Джин был абсолютно равнодушен к ним. Да, он считал их привлекательными и красивыми, вот только влекло лиса к парням, а если быть точнее и честнее, только к сыну предводителя деревни. Его звали Намджун. Высокий, сильный, мускулистый, с большими руками и медвежьими объятиями, которые так любил Джин, умный, грозный, когда злился, немного неуклюжий, с милейшими ямочками на щеках, нежнейшей улыбкой и необычными глазами, чья форма напоминала драконьи. Он весь без остатка привлекал и занимал сердце, душу и мысли юного семнадцатилетнего лиса, заставляя того ярко краснеть своими щёчками. Видимо, судьба у них с матерью такая - влюбляться в людей. Но будущий вождь не знал о прекрасных и нежных чувствах Джина, ведь они были близкими друзьями, что часто гуляли в лесу и исследовали новые территории.

Джин долго принимал себя и свои чувства к Намджуну. Он подолгу сидел у реки или в тёмном уголке своего дома и усиленно размышлял.

Намджун во всём советовался с Джином и часто прислушивался к его мудрому мнению. Умом лис пошёл в отца, а красотой - в мать. Джин и Джун частенько сбегали в чащу леса к их тайному месту. Оно представляло собой небольшое озеро, окружённое могучими деревьями, что скрывали ребят ото всех. Как и сейчас.

- О чём так задумался, Джун-хён? - ласково спросил Джин, глядя на горячо любимого человека рядом. Да, сын вождя был старше на два года.

- Через год мне будет 20 лет и зим. Я встану на место отца. Но как же я не хочу этого, ты бы знал. Такая ответственность ляжет на мои плечи, а я порой ложку удержать в руках не могу. Мне страшно. Какой из меня предводитель?

- Самый прекрасный и лучший. - Джин мягко положил свои руки на его плечи и заглянул в глаза, где отражался сам лис на фоне летнего алого заката, - Поверь, я знаю, о чём говорю. Из тебя выйдет замечательный лидер. Не сомневайся в себе, как это делаю я.

Хоть Джин и был влюблён в Джуна, но он трезво оценивал его лидерские качества. Он много и долго наблюдал за этим человеком, поэтому понимал и прекрасно знал, что внутри Намджун - сильнейший лидер. Он сделает всё для безопасности и развития своего селения.

- Спасибо, Джин-и, - улыбнулся Джун.

- Не за что меня благодарить, Джун-хён. Я просто говорю правду.

- Мне всегда есть за что тебя благодарить. Ты ведь всегда рядом со мной, - Джун в который раз не мог оторваться от бездонных глаз младшего. В них будто рассыпали
все звёзды с бескрайнего ночного неба. Они так завораживали и затягивали, что не хотелось отрываться ни на миг, хотя сын вождя особо и не горел таким желанием.

- Я же твой... друг, - чуть запнулся Джин и отвёл взгляд. Он снова сел рядышком с Намджуном на песок и стал наблюдать за закатом.

- Да, друг, - тихо ответил сын вождя и через пару минут уютного молчания притянул в свои объятия лиса.

- Эй, - хихикая, возмутился Джин.

- Иначе ты снова замёрзнешь, как в тот раз. Просто наслаждайся, - горячо шепнул Джун прямо на ушко лису. Тот мгновенно стих и покраснел. А чуть позже, набравшись наглости, прилёг на грудь друга. И так хорошо стало. Так тепло и уютно, что Джин был готов остаться так навечно. Лишь бы рядом был Намджун. На остальное было плевать.

- Наглый, как лис, - усмехнулся Джун и лишь чуть крепче сжал друга в объятиях.

Но был ли Джин ему просто приятелем? Далеко нет. Но Намджун скрывал это ото всех. Ему через год перенимать пост вождя и надо будет выбрать себе жену, чтобы был наследник. А Джин... Джин что-то неземное. Он так красив, что ни одна девушка с ним не сравнится. Он был нежнее самой мягкой ткани. Его волосы цвета жжёного сахара были так прекрасны, что Намджун не смог устоять даже в первую встречу. Кожа Джина была нежнее лепестков луговых цветов. От него всегда пахло лесными ягодами и хвоей. Джун очень часто утыкался носом в его макушку, когда они вот так сидели и обнимались в этом укромном месте, и долго-долго втягивал этот прелестный запах, что так пьянил и кружил голову. Столько было нежности в груди, когда Джин был рядом, столько несказанных слов, столько любви таил и трепетно хранил в себе обладатель драконьих глаз.

Но у всего есть предел.

В одну из летних ночей они снова увильнули к озеру отдохнуть от знойного дня. Смеясь, они бегали по песку друг за другом, играя, словно маленькие дети. Но, запыхавшись, они легли на уже холодный песок и стали глядеть с усыпанное звёздами небо.

- Может, поплаваем? Заодно отдохнём и освежимся. Что скажешь? - тихо предложил Джун, поворачивая голову к младшему. А его сердце в этот самый момент подпрыгнуло в груди, а после пропустило тяжёлый удар, готовясь и вовсе остановиться навеки. Сокджин был так бесподобен сейчас - красные щёчки, пухлые надутые губы в раздумьях и глаза, что отражают целую вселенную. Намджун гулко и тяжело сглотнул вязкую слюну. Так хотелось, чтобы Джин смотрел только на него с этим прелестным блеском счастья и нежности в глубоких омутах чёрных глаз. Так хотелось попробовать эти чудесные и мягкие на вид губы. Так хотелось бесконечно много обнимать и касаться тела лиса, что голова ехала кругом.

- Я только за, - пронеслось нежным голосом друга в голове Джуна.

Парень проводил его взглядом и стал наблюдать, как Джин медленно поднялся с песка и начал снимать одежду. Будущий вождь следил за каждым движением друга и диву давался, как у него получается так изящно снимать какую-то простую рубаху. Оголившись наполовину, Джин повернулся к сыну вождя. Джун понял немой призыв и вскочил рядом с ним, не смея отвести глаз от белой, словно снежные верхушки гор, кожи младшего. Ужасно хотелось коснуться.

- Джун-и, раздевайся. Не пойдёшь же ты так в воду? - хихикнул Джин, а старший выпал из-за этого "Джун-и".

- Д-да, сейчас, - будущий вождь быстро стянул с себя рубаху, оголяя крепкое тело цвета густого настоявшегося мёда. Не только Намджун заглядывался на тело друга, но и лис это делал, только не так очевидно и прямо.

Разумеется, Джину было безмерно приятно, что не только он один проявлял внимание и явный интерес к возлюбленному. Лис глубоко внутри своего сердца хранил и лелеял надежду о взаимности и счастье с Джуном, но головой он прекрасно понимал, что ничего не выйдет. Даже если они будут вместе, Намджун всё ещё сын главы деревни, а он сам проклятое дитя "кицунэ", которое несёт только беды и несчастья. Джин тяжело вздохнул и чуть вздрогнул, когда на его плечи приземлились большие руки его любимого человека.

- Всё хорошо? Я звал тебя, а ты не откликался, - с нотками беспокойства прошептал Намджун, подходя ближе к лису и укутывая его в свои объятия.

- Извини. Я слегка задумался, - также тихо ответил Джин, положив свои ладони на такие горячие руки старшего. Эти двое часто разговаривали на грани слышимости. Почему? Уже никто и не знает. Просто они так привыкли, да и это всегда создавало атмосферу тайны и уединения между ними даже не смотря на то, в каком окружении они были - вдвоём, как сейчас, или среди толпы жителей деревни.

Джин развернулся в руках Намджуна и облокотился на его грудь, прижимаясь своими ребрами к него. Будущий вождь стал гладить лиса по его нежным и мягким волосам, пытаясь поддержать младшего.

- Всё будет хорошо. Я рядом с тобой. Обещаю, - всё также шептал Джун. Они чуть постояли молча, а после человек поднял лиса на руки и потащил в воду. Джин мягко засмеялся.

- Что ты делаешь? Я и сам могу дойти, Джун-а!

- Отдыхай на моих руках, а то думы сразили тебя сегодня, - ответил Намджун, хихикая над младшим.

Они зашли в ещё тёплую воду, не отрывая глаз друг от друга. Джин давным-давно сдался этим драконьим глазам и тонул в них, отдавая себя без остатка. Джун же видел отражение своих чувств в очах лиса. Никто не сможет из них сказать, кто первый потянулся к другому, но их губы слились в нежном и таком долгожданном поцелуе. Джун осторожно поставил своё сокровище на ноги и вновь прильнул к его сладким устам, что манили его последние два сезона зимы. Они тихо шептали имена друг друга в перевывах на воздух.

- Яркий мой свет, скажи, любишь или нет? - мило краснея щеками, спросил Джин.

- Люблю. До самой дальней звезды и обратно, - чуть задыхаясь от чувств, ответил Джун.

Они прижались друг к другу ближе, глядя куда-то вглубь глаз, прямо в душу или ещё дальше, и соприкасаясь лбами. Из-за тишины ночного леса Джин смог услышать чёткое бешеное сердцебиение его любимого человека. Лис нежно улыбнулся, принимая и понимая то, что его чувства взаимны. Он медленно поднял глаза на Джуна, скользя по его превосходному телу, а человек снова утянул его в поцелуй. Они стояли по тазовым косточкам в воде ещё долгое время. Всё никак не могли насытиться друг другом. Но Джин оторвался первый.

- Яркий мой свет, что же будет с нами? Ты ведь будущий вождь, а я...

- В этом-то и прелесть, любимый мой. Раз я буду вождём, то смогу изменить правила и традиции. Тогда мы сможем быть вместе. Верь в меня, и тогда всё получится, - спокойно объяснил Джун, всё также прижимая к себе любимого лиса.

- Я верю, Джун-и. Всем сердцем и душой. - Джин чуть помолчал, - Но ты должен знать кое-что.

- Я полностью внимаю.

- Я давно хотел тебе рассказать, но всё никак не решался. Ты должен знать, кто я такой на самом деле, раз наши чувства взаимны. Я ли... Я лис! - крикнул в конце Джин и крепко зажмурился, опустив голову.

Наступило молчание, и тишина ночного леса поглотила их, давя на уши тяжёлым грузом. Джун неверяще глядел на любимого.

- Ты не шутишь? - осторожно подступил будущий вождь к сжавшемуся лису. Тот успел отойти от него на несколько шагов.

- Нет, я не шучу. Да и над таким не смеют тешаться. Я и правда лис, - тихонько отвечал Джин.

Намджун аккуратно подошёл к нему и сгрёб в свои медвежьи объятия, даря тепло и защиту.

- Плевать, кто ты. Лис, человек... Какая разница? Самое главное, ты тот, кого я люблю. На всё остальное плевать. Слышишь? - Джун поднял его лицо на себя, заставляя посмотреть в глаза. Джин слабо кивнул в ответ.

- Мы всё сможем, если будем вместе. Я клянусь, что буду защищать тебя до самого последнего вздоха. Я никому не отдам тебя, - продолжил свою речь Намджун.

Джин улыбнулся. Ему и правда нужны были эти слова, чтобы поверить, в первую очередь, в себя и в будущего вождя.

- Я верю тебе. Я люблю тебя, яркий мой свет, - на грани слышимости прошептал Джин, прижимаясь всем телом к своему человеку.

- Я тоже люблю тебя, лисёнок. Я тоже.

Джун медленно перешёл поцелуями от губ до длинной шеи его любимого. Он старался касаться нежно и аккуратно, но всё же ставил свои метки на коже лиса. Джин от этого вытягивался и блаженно мычал, чуть царапая коготками мощную спину сына вождя. Джун спустился дорожкой поцелуев к груди, а после и к подтянутому животику.

- Я хочу тебя всего, Джин-и, - горячо прошептал Джун, опаляя кожу лиса своим дыханием.

- Я весь твой, - контрольный в голову человека.

Он подхватил Джина и унёс его на берег, где лежали их вещи. Лис хихикал, пока его не уложили на спину, а Джун не навис над ним. Они глядели в глаза любимого, а после снова одновременно потянулись друг другу. Их сердца и души вспыхнули пламенем, обещая гореть до самого заката жизни. Этой летней ночью лис и человек не отпускали друг друга ни на секунду, даря нежность, страсть и бесконечные океаны любви.

***

С той ночи и до глубокой осени будущий вождь и его лис частенько сбегали из деревни и тонули в их любви. Джун подарил своему ненаглядному меч, что выковал своими руками. Джин не понимал, для чего ему этот острый кусок блестящего металла, а человек смеялся над его чудесными глазами потерянного ребёнка. Намджун обучал его грамотно обращаться с мечом, чтобы его лисёнок смог защитить себя. Хотя он всё же надеялся, что такое умение Джину не пригодится и во век, но в случае чего лис теперь мог защитить себя. Их тренировки заканчивались уже к глубокой ночи, и, перед тем как уйти в деревню, они долго и страстно целовали уста друг друга, пытаясь насытиться друг другом на следующий день разлуки. Они стали меньше видеться, ведь буквально в следующую осень Намджун должен стать вождём, а сейчас его готовили перенять этот ответственный пост. К тому же вся деревня готовилась к зиме. В этот раз она обещала быть холоднее, чем прошлые в сезоны до этого.

Джун был часто занят, но и Джин не скучал. Лис утеплял их с матерью дом, колол дрова к зиме и охотился вместе с Ольхой, пополняя свои запасы. Женщина иногда спрашивала сына о его похождениях в ночной тьме. Джин отмахивался и отвечал, что нагуливал крепкий сон. Но лисица всё поняла, когда её сын вернулся лишь к полудню с россыпью маленьких меток на шее и теле. Ольха лишь волновалась о счастье её драгоценного ребёнка. Но Джин цвёл и пах, как пионы летом, поэтому женщина была спокойна.

Первый снег выпал неожиданно для всей деревни. Его ждали позже, но у природы свои планы. В день первого снега Ольха подарила Джину расшитую разными легендами шаль.

- Время пришло, Джин-и, - нежно произнесла женщина, целуя сына в лоб.

- Это же лисья шаль из твоих земель? Ох, матушка! Спасибо! - Джин был бесконечно благодарен матери за столь чудесный подарок. Он с детства мечтал о такой шали, глядя на образы танцующих лисиц, когда они с матерью вместе пели баллады на её родном языке. Джин крепко обнял Ольху, не в силах перестать улыбаться.

- Храни её бережно, лисёнок. Отныне ты настоящий лис, - Ольха гладила по волосам своего сына. Она знала, что скоро наступят изменения в теле её сына и решится его судьба. Женщина беспокоилась за здоровье сына, ведь этот период самый болезненный из всех, что есть в их жизни, как лисиц.

- Конечно, матушка! - Джин подбежал к зеркалу и стал глядеть на себя, крутясь в разные стороны. Зеркало им подарил Намджун на начало посевного сезона. Ольха не могла насмотреться на своего такого счастливого и радостного сына, что кружился в разные стороны, сверкая своей улыбкой.

Этим вечером Джин встретился с Намджуном и показал ему подарок от матери. Старший долго рассматривал и изучал образы и узоры на расписной шали его любимого лисёнка. Джин рассказывал о каждом завитке какие-нибудь интересные легенды или сказания. Джун внимательно их слушал, наслаждаясь голосом младшего. Он знал, что зимой они будут видеться ещё реже, поэтому пытался сполна насладиться временем вместе сейчас. Намджун много и долго целовал лиса, бесконечно касался его руками и изучал, будто в первый раз. Расставаться ужасно не хотелось, но у обоих были дела. С этим ничего нельзя было сделать, поэтому приходилось разлучаться, хотя они виделись всего по часу, не больше.

Эта зима тянулась слишком долго для них двоих, но всё же она отступила на север. Весна медленно, но верно набирала обороты. Природа оживала и расцветала прямо на глазах. Распустился, словно бутон цветка, и Джин. Нынче ему стукнуло в зиму восемнадцать лет от роду. Болезненное время для него отступило ненадолго, поэтому он был счастлив. А Намджун не мог поверить своим глазам, ведь человек не способен за одну зиму стать ещё красивее, ещё прекраснее, ещё восхитительнее. Это же просто невозможно. Но Джин сумел. Будущий вождь отныне окончательно пленён и опьянён любовью к этому лису. Это бесповоротно. Джун в этом уверен.

Ну, а Джин... Он вовсе не отходил от Намджуна и лип к нему, словно смола к рубахе. Лис так нуждался в нём, что долго-долго не отпускал от себя в первые встречи, утыкаясь носом в шею любимого, хотя Джун был абсолютно не против и никуда не спешил уходить. Они снова пили их чашу любви, пытаясь достичь самого дна. Снова сбегали на их место, и снова пропадали там чистыми звёздными ночами. Они были беззаботны, словно они вновь маленькие дети, что только и сбегают от матерей порезвиться с другой детворой. Их бесконечно сильно тянуло друг к другу, а они и рады этому. Их пьянила весна и любовь.

К середине знойного лета пришли ужасные известия из соседней деревни - на них напали кочевники, разгромив селение. Намджун собрал войско из своих людей и собирался отправиться встретить врагов, чтобы не разрушить деревню. Старейшина благословил молодых людей и мужчин на победу, и уже к рассвету они должны были покинуть их родные дома, оставив детей, женщин, стариков и своё хозяйство. В эту ночь пролилось немало горьких слёз прощания и надежды на скорейшее возвращение мужей, отцов, сыновей, братьев и просто любимых.

- Джун-и... Прошу тебя, вернись ко мне живым, - Джин крепко прижимался к своему воину и ронял солёные капли из чёрных глаз на молочную рубаху.

- Конечно же я вернусь к тебе. Не сомневайся. Ты тоже должен быть осторожен. В случае чего бегите к горам, - последняя фраза была сказана матери Джина. Та кивнула. А Джун продолжил:

- У подножия найдёте охотничью хижину. Схоронитесь там на некоторое время. В доме есть оружие, а рядом река, так что вода тоже есть. Я найду вас, если что-то случится.

- Только... Давай ничего не случится, ладно? - Джин поднял на него глаза, а Джун нежно огладил его щёку, ласково улыбаясь и придавая сил.

- Хорошо.

Скрывать от матери что-то было уже абсолютно бесполезно, ведь та ещё весной их заметила и уже всё знала, поэтому сейчас Джин не думал о стеснении перед ней. Он молил Солнце и Луну, чтобы сохранили жизнь его любимому, чтобы освещали ему путь, ослепляя врагов. Джин и сам бы пошёл с ним, но Джун строго-настрого ему запретил, оставляя лиса защищать мать. Ольха стала хромать на одну ногу - старая рана, что была получена ещё в юношестве, давала о себе знать. К тому же Намджун не мог подвергать его лисёнка ещё большей опасности и взять его с собой на битву. Он лучше себе сам голову снесёт, если его Джин-и пострадает.

Сокджин проводил Джуна до центра селения, где уже собирались мужчины, что были обличены в железные латы. Вся деревня провожала своих защитников в поход и битву, прощаясь с ними и заливаясь горькими слезами.

- Прощай, яркий мой свет. Возвращайся невредимым и живым. Пусть хранят тебя духи, Солнце и Луна, - шептал Джин, прижимаясь к человеку, пытаясь сохранить его тепло.

- Прощай, любовь моя. Я вернусь. Ты только дождись меня и не своди глаз с чащи, - Джун быстро и незаметно для всех чмокнул лиса в лоб.

Он глубоко вдохнул его прелестный запах лесных ягод и хвои, а после начал отходить, созывая мужчин построиться в ряд. Пора уходить. Через пару минут отряд скрылся в предрассветной тьме ещё спящего леса. Джин долго смотрел им вслед, а после быстро сбежал домой, падая в объятия матери. Он проливал слёзы ещё около двух дней, а после уснул беспокойным и лихорадочным сном. Женщина отпаивала сына отварами, возвращая в его тело силу. Она подозревала кое-что, что ой как не понравится её сыну. Ольха проверила его живот и охнула, удостоверившись в догадке. Им срочно нужно было уходить, пока люди не прознали.

Джин очнулся через несколько дней. Он чувствовал себя таким слабым, будто снова, как в детстве, заболел лисиной заразой. Ольха крутилась рядом с ним. Она и поила его, и кормила, и обтирала его тело прохладным мокрым полотенцем. Она не решалась сказать сыну о его состоянии, откладывая это на время, когда он полностью придёт в себя. Джин каждый день спрашивал про Джуна, не вернулся ли он. Ольха только качала головой, а лис тяжело вздыхал.

Джин медленно восстановился и встал на ноги через неделю. Он чувствовал себя уже гораздо лучше и легче. Наконец не было слабости во всём теле, но живот иногда побаливал и тянул, что было очень странно, однако Джин спихивал это на недавнюю болезнь. Да вот изменения в собственном запахе его настораживали и наводили на определенные мысли. И с одной стороны Джин счастлив этим думам, а с другой он страшился будущего и реакции Джуна.

Ольха одним вечером сидела около окошка и расчёсывала карамельные волосы её ненаглядного сына, что сидел рядышком, уложив голову на её колени. Джин накрыл плечи расписной шалью и сжался весь в небольшой комочек. А женщина обдумывала, как бы ей сказать, как бы подступиться, чтобы не шокировать сына. Лисица вздыхала и снова начинала расчёсывать деревянным гребнем волосы её лисёнка. Наконец, она решилась.

- Джин-и, - тихо подала голос Ольха.

- Да, матушка?

- У меня к тебе серьёзный разговор. Ты ведь долго был с Намджуном. Вы любили друг друга при полной луне в день летнего солнцестояния? - Ольха говорила очень спокойно, а вот Джин дёрнулся и весь залился краской. Такие подробности он не готов был обсуждать с матерью.

- Д-да, вроде бы. Я точно не помню. А что такое?

- Он осеменил тебя. Хотя между лисом и человеком это очень маловероятно, но ты... Джин-и, ты скоро понесёшь щенят от твоего Намджуна.

Джин долго молчал, а после Ольха почувствовала, как намокает её сарафан, где лежала голова сына. Она приподняла своего лисёнка и крепко обняла, пытаясь успокоить.

- Ничего, ничего. Не плачь. Вырастим, выходим. Но...

- Нужно будет уйти, - продолжил за мать Джин. Он понимал, что люди не поймут и обвинят в колдовстве их семью. И снова их погонят прочь с огнём, лопатами и вилами.

- Да, мой малыш. Нужно уходить.

Джин лишь кивнул и отошёл к кровати, решив устроиться на ней. Ольха не трогала его. Она понимала, что её сын должен обдумать всё хорошенько и принять важное решение. Женщина вышла из дома и обратилась с молитвами и просьбами к Луне, что восходила из-за заснеженных макушек гор. Когда она вернулась, Джин крепко и спокойно спал, обнимая руками свой живот. Ольха нежно улыбнулась и легла рядом с сыном.

Ушли они из деревни тихо и незаметно на следующий день, собрав свои скудные пожитки. Бродили по лесам они долго. Две ночи ночевали в лесу, обернувшись лисами. А к середине третьего дня дошли до хижины. Место было тихое, вокруг ни души. Только птицы, звери да природа. Обустроились лисы в домике быстро и уже к вечеру ужинали пойманным зайцем.

Джин много думал всё время. Он часто молчал и так сильно уходил в себя, что он не слышал абсолютно ничего. Лис вспоминал свой яркий свет. Его образ, движения, голос, глаза, улыбку. Всё это было за закрытыми веками чёрных омутов Джина. В реальности он даже не знал, жив ли его любимый. Мать говорила, что Намджун силён, словно медведь, поэтому с ним всё будет хорошо. Джин усмехнулся тогда, ведь если старший и был похож на мишку, то только тем, что он немного неповоротлив и неуклюж. Но силой природа и правда не обделила будущего вождя. Он запросто поднимал Джина на руки или высокие ветви деревьев. Лис скучал по нему бесконечно много, и ведь с момента разлуки прошло всего ничего, луна ещё даже не успела восстановиться в полный диск. Джин не знал, как выдержит без Намджуна всю следующую жизнь. Но он был абсолютно уверен, что ребёнок станет вечным напоминанием о его любимом человеке.

***

Шесть лет спустя жизнь деревни, что защищена горами и лесами, ничем не изменилась. Она всё также тихо и мирно протекала в согласии с природой. Намджун, как только вернулся к зиме с победой над кочевниками, занял пост своего отца. Он долго и тщетно искал своего лиса после того, как сошёл снег. Он дошёл даже до охотничьей хижины, но там не было следов быта. Намджун нашёл лишь деревянный медальон Джина, что он когда-то сделал его своими руками и подарил младшему. Джун долго горевал и всё не мог понять причину ухода из деревни лисьей семьи.

В жёны Намджуну отдали первую красавицу деревни, только мужчина даже не глядел на неё. Его душа и сердце навеки отданы лису. Даже спустя шесть лет огонь любви пылал внутри вождя. Как же он скучал. Как же желал увидеть лишь на миг. Хотя бы краем глаза, чтобы убедиться, что Джин жив, здоров и счастлив. Даже если и не с ним. Джун часто уходил ночью на их место и там до самого утра сидел на берегу озера, что молчаливо хранило все их тайные и порой жаркие встречи. А теперь Намджун здесь один. Он молил богов, чтобы они позволили им свидеться, иначе тоска разорвала бы вождя.

И боги услышали.

Намджун тогда был на охоте вместе с другими мужчинами. Они гоняли дичь по всему лесу, и Джун в какой-то момент заметил краем глаза рыжую шерсть совсем рядом. Мужчина притормозил коня, отставая от охотников, и повёл его по лисиным следам. Они были небольшими, будто это ещё совсем лисёнок. Лапки на земле привели его к горной реке, а у самой кромки воды следы резко пропали и появились отпечатки детских ножек. Намджун затаил дыхание. Он спрыгнул с коня и привязал его к дереву, а сам вновь пошёл по уже человеческим следам. Они потянулись до чужого небольшого поселения. Джун внимательно осматривал жителей из-за деревьев, чтобы его не заметили. Почти у всех женщин и детей были шали, что похожи на ту, что была у Джина. Но у двух мальчишек, которые бегали недалеко от самого Намджуна, они были ярче и красочнее. В них больше деталей и узоров, чем у других.

- Тэ! Чим! А ну домой!

Сердце Намджуна провалилось в пятки или вообще выпрыгнуло из груди. Чёрт знает. Но этот голос он узнал бы из тысячи других. Это он. Это Джин! Его лисёнок Джин-и! Джун стал наблюдать за мальчишками, что побежали к большому дому, где на пороге стоял он. Джин.

Намджун протёр глаза, думая, что всё это сон или иллюзия из-за тоски по его лисёнку. Но нет. Это реальность, и это правда был Джин, что стал ещё красивее. Намджун сделал невольный шаг навстречу, как его скрутили и прижали к земле мужчины.

- Кто такой?! Откуда?! - рычал один из них. На шум обратили внимание другие, что уже подходили к ним.

- Отпустите его, - раздался нежный голос, что снился Намджуну последние шесть лет.

- Но, вождь, он... - начал один из стражей.

- Не беспокойся. Ему можно верить. Отпустите.

Люди, но люди ли, стали шептаться, ведь чужака знал сам вождь. Стражники отпустили Джуна, и тот смог подняться и взглянуть на Джина. Вождь людей глубоко выдохнул, всё ещё не веря своим глазам. Джин стоял прямо перед ним с лисиными ушками и пушистым хвостом сзади. К его ногам по обе стороны прижимались мальчишки. Один - почти копия Джина. Такие же пухлые губки и щёчки, милые глазки, носик-кнопочка, миниатюрненький, ушки и хвостик точь в точь, как у лисьего вождя. А второй отличался. Он был выше и покостлявее, ушки и хвостик чёрные, глазки почти идентичны очам Намджуна, губы вытянутые. Мальчишки держались за штанины Джина и прижимались к нему своими тельцами.

- Отойдём? Поговорим, - предложил Джин. Намджун кивнул, не сводя глаз с мальчишек.

- Папочка, не ходи. Он же чужак, - говорил мальчишка с пухлыми губками.

- Всё в порядке, Чим. Он меня не обидит. Тэ, идите домой. Скажите бабушке, что я скоро вернусь. - Джин обернулся на Намджуна, - И скорее всего не один.

Мальчишка повыше кивнул и увёл другого в дом, взяв за руку. Джин объяснился с жителями селения, и те уже спокойно разошлись по своим делам. Вождь поблагодарил стражников за внимательность, а после развернулся к Намджуну.

- Пойдём, - Джин повёл старшего куда-то прочь от селения, где их никто не найдёт.

- Я скучал, - тихо прошептал Джун, когда они остановились на небольшой полянке, что была залита ярким светом солнца и полна различными цветами и небольшими растениями.

Джин промолчал. Он скрестил руки и нахмурился. Он внимательно рассматривал любимого человека. К сожалению, уже не его.

- Я имею право знать, почему ты ушёл из деревни. Почему не дождался меня? Почему бросил, хотя мы обещали друг другу, что будем вместе до конца? Почему? Объясни мне, - Джун готов был в ноги ему упасть, лишь услышать ответы на свои вопросы, что мучали его так долго. Джин же тяжело вздохнул.

- Конечно, ты имеешь право знать. У меня была причина уйти. И поверь, она очень важная, - не торопясь, объяснял Джин.

- И что за причина? Ты полюбил кого-то? Мать этих детей, да? Скажи мне, - Джун слишком торопился. Ему было очень больно сейчас, ведь его лисёнок стоит прямо перед ним, но его нельзя касаться.

- Всё не так. Этих детей... Родил я сам. Я лис-омега, оказывается. Тебе это, конечно, ни о чём не говорит, но я подобен человеческой женщине, то есть могу выносить потомство.

- Стоп. Почему ты раньше не сказал?

- Я и сам не знал, пока не забеременел, - Джин виновато и смущённо улыбнулся.

- То есть, ты ушёл из деревни, потому что забеременел? Так? - Джин кивнул, - Кто отец?

- Я, - лис усмехнулся.

- То есть, другой родитель. Кто это?

- Ты. Им мог быть только ты. Я хранил и храню верность только тебе. Но тебе это уже не нужно. Я слышал, ты женился. Поздравляю, - улыбнулся младший.

- Откуда ты знаешь? - Джун кое-как выдавил из себя вопрос. У них с Джином есть дети. У них. С Джином. То есть, он стал отцом детей от любимого лиса. Одуреть можно.

- Разведка доложила. Надеюсь, ты счастлив. Что ж, можешь остаться у нас ненадолго, а после тебя проводят в твою деревню. Следуй за мной.

- Хоть целую вечность, - не задумываясь, ответил Намджун. Ноги сами его понесли к Джину, а руки обхватили его тело и отказывались отпускать. Джун резко втянул запах лиса у шеи, а того пробрала дрожь. Как же давно Джин не был в его объятиях. Сколько же он мечтал об этом. Сколько раз он видел его во сне. А сколько раз он почти сдавался лису, что хотел сбежать к любимому Намджуну. И не сосчитать.

- Н-Намджун, - голос Джина дрогнул. Джун что-то промычал ему в шею, начиная покрывать её нежными поцелуями.

- Если бы ты знал, как давно я мечтал о встрече с тобой вновь. Как сильно хотел увидеть, обнять, поцеловать тебя. Ты бы знал, как я скучал по тебе, - Джун развернул любимого к себе и говорил всё это, глядя в его всё такие же бездонные чёрные омуты. Он видел в них отражение себя и своих чувств. Столько тоски и любви играло в них, что Джун не смог сдержать улыбки.

- Яркий мой свет, скажи, любишь или нет? - на грани слышимости прошептал Джин, глядя в глаза человека.

- До самой дальней звезды и обратно. Навеки, - также тихо ответил Намджун. Джин не смог сдержать себя и разревелся прямо в его руках, прижимаясь всем телом. Он услышал самые главные слова от самого дорогого человека в его жизни. Большего и не надо.

Они простояли в обнимку долго. Джун всё время поглаживал лиса по спине и периодически вытирал солёные дорожки от слёз с его мягких щёк. Как же он был счастлив.

- Я не отпущу тебя. Никогда больше, - всё продолжал шептать Намджун.

- Я люблю тебя. От ушей до кончика хвоста, - на что Джун мягко улыбнулся и чмокнул младшего в макушку. Он уткнулся в волосы Джина и втягивал аромат лесных ягод и хвои. Почти не изменился, но запах стал мягче. Видимо, из-за рождения мальчишек. Кстати, о них.

- Как зовут сыновей? - глаза Джуна так и заискрились счастьем.

- Тэхён и Чимин. Тэ немного выше, а Чим - поменьше и пухлее слегка, - нежно улыбнулся Джин, вспоминая своих детей.

- Как ты думаешь... Я... Понравлюсь им?

- Разумеется. Думаю, они полюбят тебя, если ты не оставишь нас.

- Ни за что, - твёрдо и решительно ответил Джун.

- Вот и славно. А теперь пойдём. Я познакомлю вас, - Джин уже собирался убегать, но Джун остановил его. Мужчина обнял лиса и заглянул в глаза, как бы спрашивая разрешения. Младший хихикнул и кивнул. Джун прижал его к себе и впился в губы напротив долгожданным поцелуем. Через касания губ и рук они делились друг с другом накопившейся за всё время любовью. Поцелуи длились долго, пока воздух не кончался.

- Идём домой, свет мой, - зашептал на ухо Джин.

- Идём, любовь моя, - ответил Джун, приобнимая лиса и не сводя с него глаз.

***

Через год селение людей и лисиц объединились в одно, а возглавляли их человек Намджун и его любимый лисёнок Сокджин.