azalettuce

https://archiveofourown.org/works/21270659
Описание:

------------------------------------------------------------

      — Папа! — однажды вечером окликнула его дочь с крыльца. — здесь большая бабочка!
      
      «Бабочка?» — подумалось ему. Вслед сразу же вспомнилась её улыбка. Он почувствовал, как в груди сжалось сердце, так сильно, что будто бы даже биться перестало. Но он понимает, что это ему лишь кажется.
      
      — Можно поймать её? — Гию услышал полный интереса голос. — Мы могли бы держать её, как домашнее животное!
      
      Выйдя из дома, он увидел свою маленькую принцессу, присевшую на корточки и с интересом разглядывающую насекомое. Присев, чтобы самому соответствовать её росту, он пристально посмотрел на бабочку, сразу отметив полупрозрачные, фиолетовые крылышки, окаймлённые по краям чернотой. Она неподвижно сидела на дверном косяке. Неподвижная, но такая живая, будто ожидающая чего-то.
      
      Его дочка уже готова была поймать бабочку, но Гию быстро коснулся её плеча чтобы остановить.
      
      — Оставь её. Это может быть твоя мама… хоть я и не уверен.
      
      Девочка выгнула бровь.
      
      — Мама? — и тут же громко ахнула, возбуждённо сверкая глазками. — Она может превращаться в бабочку?! А я могу?!
      
      Он хихикнул. Томиока Гию может и славился своим каменным лицом, но кто вообще смог бы удержаться от улыбки перед этим ангелочком?
      
      — Она может быть лишь похожа на бабочку. Но превратиться не может. И ты тоже не сможешь.
      
      Маленькая девочка тут же надула свои красные щёчки, что делало её еще более очаровательнее, чем она была. Да уж… это так напоминает о том, как дулась она.
      
      — Тогда как это может быть мама?
      
      И Гию рассказывает ей историю, которую когда-то слышал от своей сестры, а также от неё.
      
      — Крупное насекомое, которое посещает ночью твой дом, на самом деле душа того, кто умер в семье. Они прилетают, чтобы посмотреть, как у нас тут дела. Если поймаешь, то душа будет в ловушке. В клетке. Тебе её не жалко?
      
      — Я поняла! — она хлопнула в ладоши и наклонилась к бабочке. — Прости меня, мама. Я не хотела запирать тебя в клетке.
      
      Он успокаивающе гладит её по голове.
      
      — Уверен, она тебя прощает. Она ведь очень любит тебя, — говорит не в силах слегка не изогнуть уголки губ. Дочка, к счастью, была слишком занята бабочкой, чтобы увидеть его лицо. Он не хотел, чтобы она хоть когда-нибудь видела его опечаленным. Он для неё желал лишь счастья. — Мама утром уже улетит, так почему бы тебе не рассказать ей, как поживаешь, пока она ещё здесь?
      
      — Мм… — наклонив голову, девочка поджала губки, напряжённо раздумывая над ответом. Но вскоре она оживилась и с энтузиазмом заговорила. — Знаю! Мама, я вчера была в твоём поместье! Поиграла с братиком Танджиро и другими в сугороку, и даже выиграла три раза из трёх! — она выдала всё это на одном дыхании, сияя от счастья. — Знаешь, мне кажется, что папа будет плох в сугороку…
      
      — Эй, нехорошо так говорить, — поругал её Гию, мягко приложив к её головке кулак, но девочка только хихикнула и даже не подумала извиниться. И правда её дочь.
      
      — А вчера у нас даже был дайкон из лосося… Сестренка Аой так вкусно готовит!
      
      — Угу, очень вкусно. Ты хорошо её воспитала, Шинобу.
      
      Они всё продолжают и продолжают, бодрый голос девочки и его случайные комментарии всё заполняют пространство, пока не поднимается, наконец, ветер, и его малышка не начинает зевать, давая знать, что поздний разговор близится к концу.
      
      — Хах, а мы здесь уже довольно долго… — Гию встает на ноги, морщась от боли в ногах. Слишком долго просидел на корточках. — Пойдём внутрь. Тебе уже пора спать, — и он легко подхватывает её на руки, хотя девочка упрямо, хоть и несколько слабо, пытается освободиться от его хватки.
      
      — Но я ещё хочу поговорить с мамой… — протестует она, но зевок, последовавший сразу же, выдает её желание.
      
      Коснувшись губами маленького лобика, Гию начинает укачивать её на руках, чтобы убаюкать.
      
      — Ей тоже нужно отдохнуть. Не волнуйся, скоро она вновь прилетит. А теперь будь хорошей девочкой и пожелай маме доброй ночи, хорошо?
      
      Девочка словно хочет возразить, но он уже знает, что укачивание мешает ей. В конце концов, она сдаётся и потирает глазки крошечной рукой, а другой машет бабочке.
      
      — Спокойной ночи, мама… Приходи скорее снова, ладно? — бормочет дочка и засыпает на его руках.
      
      Гию снова целует её в макушку, и, прежде чем зайти в дом, бросает последний взгляд на безмолвную бабочку.
      
      «Приходи снова, Шинобу».
      
      
      

***

      
      
      Когда огни на следующее утро вышли из дома, пурпурная бабочка лежала на земле на своих лёгких крылышках, но без каких-либо видимых повреждений.
      
      Его малышка со стеклянно-голубыми глазками, того же цвета, что и у него, но в остальном так похожая на Шинобу, смотрит на неё. Но, прежде чем слёзы успели скатиться из её глаз, он приседает, чтобы обнять её, и успокаивающее похлопывает её по спине.
      
      — Не волнуйся, просто она покинула это тело. Её душа вернулась обратно на небеса. Должно быть, она просто очень рада была услышать вчера твою историю.
      
      Девочка всхлипывала ему в плечо.
      
      — Правда?
      
      — Да, правда, — обещает он, отстраняя её от себя, чтобы утереть слёзы. К счастью, девочка улыбается, побуждая его улыбнутья в ответ. Счастливое выражение лица и правда подходит ей больше всего. — Давай проводим её в последний путь, прежде чем уйдем?
      
      После короткого погребения и небольшой молитвы они покинули дом, и дочка вприпрыжку скача пропела фразу, от которой Гию стало так тепло.
      
      — Надеюсь, завтра мама навестит нас вновь.